Александр Дугин. Новороссия — крах или взлет для России.
Россия без Новороссии — больше не Россия. Эта территория — рубеж, черта, переступив которую можно потерять или обрести всё.
События на Украине 2014 года стали поворотным моментом в новейшей истории России. Причём на вызов, брошенный тогда Москве, она так толком и не ответила. А это вызов фундаментальный, требующий чёткого «да» или «нет». Москва не ответила ни да, ни нет. То есть «не совсем да», но и «не совсем нет». Экстренные и вполне адекватные меры как реакция на евромайдан были приняты, в результате мы имеем Крым в составе РФ. Но на Новороссии Москва споткнулась. Во всех смыслах. Это ставит перед нами вопрос: что такое Новороссия?
Ответ может быть дан сразу на нескольких уровнях.
Союз Украины и России, как прекрасно понимают геополитики — и мы, евразийцы, и атлантисты в лице З. Бжезинского, — главный залог воссоздания России как Евразийской империи. Это наш исторический долг и главная угроза для наших врагов — США, НАТО и Запада в целом. Однако в сложившейся после евромайдана ситуации, когда Киев был захвачен проатлантистско-неонацистской хунтой, даже теоретическая возможность восстановления «большого пространства» была утрачена. Это однозначный успех атлантизма. Добровольного союза с Россией больше не будет. Это факт, подкреплённый свержением Януковича и всем, что за этим событием последовало. Поэтому и появились в повестке дня Крым и Новороссия. Крым и Новороссия — геополитически одно и то же, это ответный ход, реакция на то, что в результате евромайдана Россия лишилась перспектив объединиться со всей Украиной в общее стратегическое пространство.
После евромайдана Украина перешла в лагерь врагов, блокировав саму возможность нашего имперского возрождения. Россия оказалась в капкане. И решила: раз не вся, то пусть половина Украины интегрируется в империю. Это хуже, зато надёжнее. Мы приняли вызов и соединились с Крымом. Нацистская политика хунты дала нам для этого моральные основания. Дальше логично было начать битву за всю Новороссию — с сердцем в Донбассе и от Одессы до Харькова. Ни на что не обращая внимания, как ни на что не обращали внимания те, кто устроил переворот в Киеве, его подготовил и поддержал. Политика — это только баланс сил. Сильный может всё. Слабый не может ничего или почти ничего.
В Крыму мы поступили геополитически верно. Как поступают сильные. Но следующего шага не сделали. Так поступают слабые. Тем самым мы не ответили на вопрос: «тварь ли я дрожащая или право имею», просто отложив его, полагая, видимо, что всё разрешится само собой. Поэтому Новороссия — кровавая неопределённость. И в первую очередь — неопределённость самого геополитического статуса России. Кто мы? Мировая держава? Региональная? Или субрегиональная? Крым обозначил региональный статус нашей державы с претензией на мировой. Колебания по Новороссии означают, мы субрегиональная страна с претензией на региональную роль.
События в Новороссии также стали тестом на то, кто управляет Москвой: носители наших национальных интересов или шестая колонна, т.е. атлантистская сеть влияния. Оказалось, «пятьдесят на пятьдесят», с переменным успехом: Крым наш — власть русская, Минские соглашения — шестая колонна победила. Поэтому Новороссия сделала явной принципиальную геополитическую неопределённость современной России: наполовину суверенное государство, наполовину — социально-политическая и экономическая колония Запада (хорошо хоть так, в 90-е не было и того). Поэтому Новороссия — это обнаружение истины, неприятной для обеих половин нашего общества: и тех, кто чувствует себя русским (это бо`льшая половина, и для неё Новороссия — всё), и тех, кто проклинает нынешний курс, желая открыть ворота врагам («Эхо» и другие).
С точки зрения цивилизации Новороссия — интегральная часть Русского мира. Более того, та часть, которая делает его целостным. По истории, культуре, этногенезу, вероисповеданию, самосознанию Новороссия — от Одессы до Харькова — есть неотъемлемая часть Великороссии и немыслима в отрыве от неё. 20 миллионов людей, живущих на этой территории, — русские в культурном смысле, кем бы они ни были этнически. Ведь очевидно, что и в самой России живут далеко не только этнические великороссы, но все они русские (кроме «расы Charlie»). Когда Донбасс поднялся, вместе с ним поднялся Русский мир. И вереницы русских молодых людей, о существовании которых никто не подозревал, потянулись в Новороссию проливать кровь за Родину, потянулись без приказа, по зову сердца. И многие там погибли. И спят вечным сном. Видя во сне Россию, за которую отдали жизнь.
Новороссия показала русским — мы есть. Мы всё ещё есть. Нам не переломили хребет за эти позорные десятилетия, тянущиеся неизбывным и подлым кошмаром. Мы есть. А это значит, мы вот здесь, готовы умереть и убить за Россию. А Русский мир, Новороссия — пробуждение. Видимо, это несколько напугало режим в самой России. Так как иметь дело с проснувшимися русскими явно не стояло в повестке дня. Спящие мы безобидны и безвредны. Пробуждение попытались загасить. Отчасти это удалось, так как гигантские массы были брошены на удушение «Русской весны», открывшейся Крымом. Баланс этой линии подводить рано. Но линия противостояния обозначена чётко. 1990-е никуда не делись. Те, кто нами правит, нас ненавидят и боятся. Это факт. Это стало фактом Новороссии. Трудным фактом для всех сторон. Мы проснулись, точнее, начали пробуждаться, но всё ещё слишком слабы, чтобы заявить о себе в полный голос. Нам, русским, пока ещё нужна поддержка государства, в которой оно нам в общем-то начиная с мая 2014 года и отказала. Это очень трудная ситуация. Она тоже называется «Новороссия». Слив «Русской весны».
Новороссия — это также Донбасс. Как он есть: его люди, его герои, его темперамент, его нрав, его стиль. Это особые новороссийские русские — очень упорные, часто слишком дерзкие и упорные, во многом анархические по-казацки, свободолюбивые и непокорные, как жители пограничных пределов великой России. На них, людях Донбасса, держится Новороссия. Это их кровью, кровью их детей, женщин и стариков, их сыновей и дочерей окроплена святая земля Новороссии. Не будь их, вставших во весь рост против киевского нацизма и атлантизма, ничего бы не было. Они не просто выстояли в поворотные дни, они стоят и стоят за пределом мыслимых возможностей, выдерживая всё, не сдавая позиций. Любой скользкий московский менеджер обламывается об эту новороссийскую донбасскую твердыню. Это свободные русские, свободнее, чем те, кто к востоку от них, и уж конечно, чем те, кто к западу. Новороссия — это победа Донбасса, вошедшего в историю. Это высокий символ для всех нас. Настоящий подвиг — не в учебниках истории, а здесь и сейчас. Глядя в лица этих людей Донбасса, живых и мёртвых, понимаешь, как мы выиграли столько войн в истории. Вот так. Кровью и особым упрямым, несколько вызывающим донецким казацким взглядом.
Запад будет додавливать Москву через сеть агентуры влияния, предлагая сделку — Крым в обмен на Новороссию (Минские соглашения и их вариации). Если мы прогнёмся, начнётся активная подготовка к свержению нынешнего режима и атаке на Крым. Так как нападающая сторона — они, пространство нашего манёвра будет только сужаться. Когда власть это наконец поймёт? Может быть, никогда, как ничего и никогда (до сих пор) не поняли и не собирались понимать коммунистические вожди конца 1980-х — начала 1990-х. Как сказал мне Бжезинский: «А Горбачёва мы просто обманули». Так же Киссинджер и Бжезинский вполне могут сказать позднее и ещё кое о ком: «Ничего личного. Большая политика».
Чем это кончится? Если враги выиграют, то свержением режима и распадом России. К этому ведёт Запад, прорабатывая вместе с тем целый спектр разноплановых стратегий, направленных к общей цели. Даст ли результат планомерная работа по инфильтрации всего российского общества сверху донизу сетью агентуры влияния, безнаказанно действующей во всех областях, включая стратегическое планирование, покажет время. Пока — ни да, ни нет. А от этого-то всё и зависит.
Спасительный сценарий в духе «русские начинают и выигрывают» прост и понятен. Но шансы на его реализацию, мне кажется, не слишком велики. Москва говорит «да» русской истории и суверенитету и включается в Новороссию по-настоящему. Трудно, страшно, рискованно. Но если выстоим, новый мировой порядок рухнет. Это в конце концов исполнение исторического долга. Не мы начинали многие войны, но те, кто нам навязывал, мы в большинстве своём выигрывали. Теперь же речь о нашей родной земле — Новороссии. Чем можно жертвовать? На самом деле — всем. Начинаем и выигрываем. Это будет не просто новым рождением империи, это будет духовное пробуждение, рывок и одновременно конец мировой доминации «цивилизации Charlie». Мы прорвём блокаду и перебросим евразийскую консервативную революцию в Европу и саму Америку.
Мы освободим народы мира от диктатуры олигархического транснационального капитала, процентного рабства и первертных меньшинств. Европа — для европейцев, Франция — для французов. Германия — для немцев. И конец либеральной демократии. Дальше власть будет передана самим народам — из рук мировой закулисной элиты банкиров и финансистов, не представляющих никого и ничего, кроме дьявола. Передана с нашей помощью. А Косово — Сербии.
Новороссия — это заветная черта обоих сценариев: краха и взлёта. Но даже если крах будет неминуем, а мы иногда переживаем именно настоящий крах и довольно регулярно — в 1991 году или в 90-е и в начале 2000-х в Чечне, русские должны стоять на стороне партии взлёта. Я не удивлюсь, если нынешний режим демонтирует себя сам. Я удивлюсь, если не демонтирует. Но и это не основание, чтобы опускать руки. Новороссия — это наш полюс, наш рубеж. Мы должны отдать ей всё, что имеем, и даже то, чего не имеем. Это просто судьба. Там «да» и «нет» схлестнулись в кровавой битве. И это уже выше расчётов, аналитики, прогнозов и хитрых планов. Это поступь истории. Если «да» — Новороссии, то «да» и Крыму, «да» — России, «да» — спасению мира. Если «нет», то власть наших врагов станет вселенской. Россия без Новороссии не Россия. Больше не Россия. И добить всех противников нового мирового порядка будет делом техники.
Когда Хайдеггера спросили, что может спасти западную цивилизацию от коллапса, он грустно ответил: «Только Бог». Для того, кто не верит в Бога, это, правда, довольно грустно. Но для того, кто верит, всё меняется. Новороссию, Россию, Русский мир спасёт Бог. Но только если мы сами будем на его стороне, а не на стороне мамоны, телевизора или тезиса «своя рубашка ближе к телу». Бог спас человечество. Он спас каждого из нас. Мы забыли об этом. Вспомним — победим.»