19.02.15. Сообщение от ополченца: Вот, какой случай произошел недавно в нашем отряде
"Вот, какой случай произошел недавно в нашем отряде. Цитирую по памяти, имена только поменял:
"-Алло
-Алло! Серёжа сынок! Ты где что с тобой?
-Это не Серёжа.
-Что с ним? (женский голос буквально срывающийся на крик)
-Не переживайте, он жив и здоров находится в плену у ополченцев Донецкой Народной республики
-В трубке секундная тишина, и дичайший крик сквозь слёзы: "Коостя! Костя! Серёжа в плену. Ты слышишь, он в плену у чеченов?"
- Да не перживайте вы, всё с вашим сыном будет нормально
Но в трубке слышен только женский плачь, настоящая истерика, рядом слышится голос: " Дай трубку мне, это скорей всего афферисты звонят, сейчас деньги требовать будут"
- Алло, вы слышите, мы не афферисты, мы ополченцы, если вы хотите забрать вашего сына...
Но на том конце, похоже, уже никто не слушает - там перпалка: Женщина кричит: "Зачем я тебя, старого дурака, послушала, надо было заплатить и всё"
Мужчина: "Закрой свой рот!"
Я снова: "Алло вы меня слышите?"
Тут в трубке голос того самого Кости, который взял телефон: "Слышите, уроды чеченские, я гвардии старший лейтенант в осттавке Константин Ф.....о, если с головы моего сына уподёт хоть один волос, я вас всех найду и на части разорву, поверьте, я знаю, как это делается". Снова голос женщины: "Ты что делаешь, они его теперь точно убьют!"
Опять я: "Алло, вы слышите, мы вам для этого и звоним - приезжайте, заберите вашего сына".
"У меня нету таких денег, которые вы запросите, я ветеран и инвалид, но я вас всех найду, вы слышите....(череда мата) Я ещё могу держать оружие в руках, я в Афгане...."
"Алло, меня не интересует ваша биография, приезжайте и заберите вашего сына".
В трубке слышится только перепалка между родителям
Хочу положить трубку
Походит старший: "А ну, дай трубку, я с этим афганцем поговорю".
"Алло? Филин, ты слышишь?"
На другом конце гробовая тишина
"Алло, б...дь, Филин, я знаю, что ты меня слышишь"
Оттуда едва слышно: "Аллоооо"
"Ну вот, отозвался, что , бл...дь, не узнаёшь боевых товарищей, совсем память отшибло?"
"Саня, это ты?"
"Ну а кто ещё?"
"Ты что, тоже в плену?"
"В каком, нах...й, плену?"
"Ну у этих, у чеченов, у сепаратистов?"
"Ты что, совсем там ёбн..ся? Телевизор меньше смотри. Я командир ополчения".
"Как командир? Там же одни террористы и чечены в ополчении?"
"Ты большую часть этих чеченов и террористов уже лет тридцать знаешь...Ты же Федота помнишь? Сеню и Ваську Рыжего, все тут старички воюют, много, кто из наших донецких здесь".
Снова тишина, и уже неуверенным голосом: "А Андрюха, мой корешь где?"
"Андрюха на том свете уже, погиб ещё в июне, одним из первых".
"А я звоню ему, а у него телефон выключен, я подумал, он в Россию сбежал".
"Приедешь, расскажу лично, как Андрюха от нас сбежал. Ты сына забирать-то приедишь? А то мы не знаем, что с ними делать, у нас стока харчей нет, их кормить тут".
"Приеду, конечно, приеду, только как?"
"Молча, через Россию, через Ростов, по-другому никак, мои ребята тебя встретят, если надо".
"Надо, обязательно надо, завтра выеду".
"Вот тебе телефон человечка, он тебя встретит и проводит куда надо..."
Через два дня Батя пленного солдата ВСУ был уже в той самой хате, пил горькую с командиром на пару и вспоминал ту, другую, войну. На утро двух пленных пацанов и батю, лейтенанта в отставке, с кем я разговаривал повезли назад на границу с Россией.
Ещё через сутки батя появился в нашем расположение снова:
"Я тут, это, подумал и решил не уезжать, пацанов в Россию отправил, а сам снова к вам. Оружие дадите?"