В последние дни во многих СМИ прошла дискуссия по поводу отмены анафемы гетману Мазепе. Ее инициировал филаретовец Дмитрий Рудюк, который в эфире телеканала «Интер» заявил, что эта анафема была снята с Мазепы еще в 1918 году Святейшим Патриархом Тихоном. Он при этом сослался на книгу архиепископа Никона Рклицкого о митрополите Киевском и Галицком Антонии (Храповицком) «Митрополит Антоний Храповицкий и его время», изданной за рубежом в 1957 году, а ныне переизданной в Нижнем Новгороде. «В ней упоминается, что «в восемнадцатом году к владыке Антонию пришли «самостийники» и попросили его отслужить поминальную службу по Мазепе на Софийской площади на очередную годовщину Полтавской битвы». По утверждению архиепископа Никона Рклицкого, митрополит Антоний послал Патриарху Тихону телеграмму с просьбой снять с Мазепы анафему, без чего нельзя было совершать поминальное богослужение, а в своем ответе святитель Тихон, сославшись на постановление Поместного Собора РПЦ 1917-18 гг., который осудил практику накладывания анафемы по политическим мотивам, написал, что она таким образом с Мазепы снята. В итоге, утверждает архиепископ Никон (Рклицкий), «на Софиевской площади была отслужена панихида одним из православных викариев по благословению владыки Антония». По утверждению филаретовцев, 27 июля 1918 года викарный епископ Черкасский Назарий публично на Софийской площади в Киеве совершил панихиду за упокой души Ивана Мазепы.

Была ли снята анафема?

Информация достаточно противоречивая. Полтавская битва произошла 27 июня, а не июля. Для чего служить панихиду через месяц? Если акция приурочивалась к юбилею битвы, то и он выпадал на 1919 год, но митрополит Антоний после ареста в декабре 1918-ого в Киеве уже не был. Есть сомнения, что вообще именно митрополит Антоний обращался с вопросом о снятии анафемы с Мазепы на Поместный Собор, тем более по просьбе «самостийников». Маловероятным представляется и сама панихида, и участие в ней архиепископа Назария.

Митрополит Антоний (Храповицкий) был избран на Киевскую кафедру в мае 1918, в июне приступил к исполнению своих обязанностей. За семь месяцев им было рассмотрено более четырех тысяч различных прошений и документов и написаны соответствующие резолюции (См. исследование А.В. Стародуба «Резолюции митрополита Антония (Храповицкого) за 1918 год как источник по истории Русской Православной Церкви»). Сведения о просьбе «самостийников» в них не отмечены. Зато в это время (июль 1918) он неоднократно обращается к материалам о расследовании их антицерковной деятельности. Дело в том, что «революционные попы», или, как их еще называли, «самостийники», – Дородницын, Маричев, Липковский, Шараевский и др. – вели бурную революционную деятельность и против Церкви, разрушая ее изнутри, и против митрополита Киевского и Галицкого Владимира (Богоявленского). Святитель Владимир претерпел мученическую кончину 20 января 1918 года (был зверски убит у стен Киево-Печерской Лавры). Гетман Павло Скоропадский установил памятник на месте его гибели, а «самостийников» обвинили в недостойной священнослужителей травле покойного митрополита. 5 июля епископ Балтский Пимен от имени Всеукраинского собора обратился к митрополиту Антонию с рапортом о необходимости наказания этих священнослужителей, 21 июля с аналогичной просьбой выступает Союз приходских советов г. Киева. Владыка Антоний поставил следующие резолюции: «Консистории. Потребовать от названых священнослужителей объяснение по сведениях о них в книге «Венок на могилу Высокопреосвященного митрополита Владимира» и епархиальных ведомостях и объяснения предоставить мне»; «Имена внести в судебный стол, к тем, кому уже дано предложение дать объяснения».

Очевидно, что митрополит Антоний не мог отдавать «самостийников» под церковный суд и в то же время выполнять их просьбы о публичной панихиде по Мазепе на Софийской площади, да еще и отправлять на нее викарного епископа. Если бы анафема была снята, то митрополит Киевский Антоний (Храповицкий), наместник Почаевской лавры архиепископ Виталий (Максименко) и др., организовав в изгнании Русскую Православную Зарубежную Церковь, могли хоть раз отправить панихиду по гетману. То же мог сделать и автор книги, архиепископ Никон (Рклицкий), украинец, который учился и жил в Киеве. Но таких сведений нет, причем за всю истории РПЦЗ.

В полемике в наших СМИ упоминалась заметка в журнале «Киевская старина», свидетельствующая о том, что анафема Мазепе не провозглашалась в 19 веке. Приведем мнение по поводу разгоревшейся дискуссии Александра Кравецкого, известного церковного историка, исследователя Поместного Собора 1917-1918 гг., в рамках которого (точнее, Совещания епископов, которое работало внутри Собора) и рассматривался вопрос о Мазепе:

«Владыке Антонию, очевидно, изменила память. У нас есть ксерокопия протоколов Совещаний Епископов, так что решение могу привести дословно: «Журнал Совещания Преосвященных архипастырей от 8/21 июля 1918 г.

Ст. VIII СЛУШАЛИ: Сообщение Святейшего Патриарха Тихона, что им получена из Киева телеграмма с ходатайством о соборном снятии отлучения с гетмана Ивана Мазеры, так как Мазепа отлучен не за вины //л. 30 об.// и преступления против веры и Церкви, а за преступления государственного характера /измена царю/, что Мазепа любил и предан был Православной Церкви, что им построено много очень храмов, создавались и монастыри.

ПОСТАНОВИЛИ: Так как в распоряжении Совещания епископов нет достаточных материалов для обстоятельных суждений по данному вопросу, решение по возбужденному вопросу отложить до получения доклада от Украинского собора и тогда, предварительно суждений на Епископском совещании, передать все дело на рассмотрение особой комиссии из членов Собора канонистов и историков (ГАРФ ф. 3431, оп. 1, л. 130-130 об)».

Что касается «Киевской старины», думаю, речь идет не о снятии анафемы, а об изменении практики совершения этого чина. Ведь «политические» анафематствования в «Последовании в Неделю Тожества Православия» вставлялись и изымались, но снятия анафемы это, по всей видимости, не означало. В имеющемся у меня издании «Последования» (СПб, 1901) нет анафематствований ни Мазепе, ни Гришке Отрепьеву, ни Емельке Пугачеву. Но следует ли отсюда, что с них сняли анафему? Маловероятно. Я думаю, что в публикации «Киевской старины» речь идет именно об изменении редакции «Последования...» и удалении из нее потерявшего актуальность анафематствования. Про это есть упоминание в книге прот. Константина Никольского «Анафематствование (отлучение от Церкви), совершаемое в первую неделю Великого поста. Историческое исследование о чине Православия», 1879. В сокращенном виде эта работа была переиздана в сборнике «Анафема».

Хотя между выходом книги Никольского и публикацией «Киевской старины» прошло 5 лет, за которые много чего могло произойти. Думаю, что суть дела хорошо изложена в «Настольной книге священно-церковнослужителя» С. Булгакова (с. 567, сноска 1): В XVII веке были анафематствования: а) русским раскольникам, жившим в царствование Алексея Михайловича, потом бывших во времена Петра Великого б) бунтовщикам и изменникам – Гришке Отрепьеву, Тимошке Акундинову (сыну стрельца, выдавшего себя за сына царя Василия Шуйского), Стеньке Разину, Ивашке Мазепе, в) принимающим учение, проникшее с западных стран и противное православной вере. Ныне не произносятся эти анафематствования». Т.е. они не произносятся, а не отменены».
Таково мнение историка Церкви.

Былое без дум

Много мифологии в наших СМИ по поводу «политической» стороны анафемы гетману. Она заключается в том, что Петр I, разбив шведов под Полтавой, из-за ненависти заставил наложить анафему на побежденного гетмана, чтобы еще больше унизить его и всю Украину.

На самом деле анафема была провозглашена за семь месяцев до Полтавской битвы, в самое опасное не для Мазепы, а для России и Петра время, когда их судьба висела на волосе, в первую очередь из-за неожиданного предательства гетмана, и надежд на благополучное завершение шведско-русской войны было совсем немного.

Иван Мазепа не был союзником Петра или России, каковыми были гетманы добогдановской эпохи, не был вассалом, он был, можно сказать, высшим сановником, управлял частью единого государства, в которое входила Правобережная Украина и «дважды выкупленный» у поляков Киев. Гетман получал власть после утверждения его царем, выполнял волю царского правительства на подведомственной территории, царь мог сместить, наказать и даже казнить гетмана, если тот подозревался в измене царю и государству. При непосредственном участии Мазепы многие по подозрению в такой измене были отправлены на плаху или в Сибирь, начиная от гетмана Ивана Выговского и его семьи и кончая Искрой и Кочубеем.

Иван Мазепа был выдающимся государственным деятелем петровской эпохи, который ни разу не подвел царя и которому тот доверял всецело. Вместе с Петром он брал Азов, сам по указанию царя совершал многочисленные походы и посылал в различные «горячи точки» казачьи полки. Возвел заложенную Петром I Печерскую крепость в Киеве, строил храмы, укреплял города за деньги царской казны. За верную службу царь награждал его имениями как в Украине, так и в России, Мазепа стал крупнейшим землевладельцем Европы, он удостоен высшего ордена Российского государства – в честь св. апостола Андрея Первозванного.

Северная война неудачно складывалась для России. В 1700 году под Нарвой было продемонстрировано, что шведская армия – лучшая в мире, а король Карл XII – великий полководец. 34-тысячное русское войско со 145 орудиями полтора месяца не могло сломить сопротивление трехтысячного шведского гарнизона, а прибывший с армией в 20 тысяч и с 37 пушками на помощь к осажденным король в один день разгромил неприятеля. Карл XII забрал всю артиллерию, а с побежденными поступил великодушно: отпустил с поля боя с оружием и знаменами (так же поступит и Петр со шведами под Полтавой). Затем Карл пошел войной на союзников России по антишведской коалиции (Данию, Польшу) и одержал там немало блестящих побед. Петр I запросил у шведов мир, но те предложили условия, близкие к капитуляции. Стало понятно, что войны с грозным соперником не избежать. Царь с удвоенной энергией стал заниматься укреплением армии (даже пушки из колоколов лить), строительством флота, укреплением северо-западных границ, а подготовкой к защите юго-западных границ, обороной Украины и Киева поручил заниматься, естественно, гетману Ивану Мазепе, даже прислал в помощь отряд регулярных войск.

Великие люди создают великие проблемы. О предательстве Мазепы стало известно, когда король Карл с войском подошел к Сиверщине. И направление удара как раз планировалось с юго-запада, тремя колоннами через Смоленск, Брянск, Полтаву-Харьков – к Москве. Король был совершенно уверен в победе и даже загодя назначил коменданта белокаменной. Шведы пошли через Минск, Могилев, не доходя до Смоленска, повернули на Украину и к ноябрю 1908 года уже были под Полтавой. Иван Мазепа, который должен был защищать города и веси, не только оказался в лагере противника, но и по тайному договору со шведами должен был предоставить им провиант, орудия, боеприпасы, зимние квартиры и многотысячное казацкое войско.

Предательство Мазепы для Петра стало громом среди ясного неба, у России и так не оказалось союзников в борьбе со шведскими оккупантами, а здесь еще и масштабная измена на главном, стратегическом направлении, создавшая реальную угрозу для существования державы. Учебники по военной истории пишут, что наша армия в войне со шведами избрала «мудрую тактику обороны» без сражений, а попросту говоря – полупартизанщину. Что это за «мудрость»: почти год терпеть армию неприятеля на своей территории? А все объяснялось тем, что не было возможности выставить равноценное войско, его стягивали месяцами и откуда только могли. Даже когда героическая Полтава после двухмесячной осады шведами начала голодать, не решались дать сражение, поскольку ждали калмыков, которые через тысячи верст шли на помощь.

В ноябре 1908 года в Глухове на казацкой раде в присутствии царя низлагается Мазепа и избирается новый гетман, им стал стародубский полковник Иван Скоропадский. Петр I обращается к народу с призывом защитить «веру и отечество», напоминает об унии и преследованиях православных иноверными правителями. Он издает указ, который зачитывается на площадях и в церквях и в котором говорилось об измене Мазепы и его замыслах «Малороссийскую землю, по истощении оной, отдать под иго Польское и в порабощение Лещинскому».

По всей видимости, тогда же, 23 ноября, в г. Глухове украинские архиереи (Киевский митрополит Иоасаф Кроковский, Черниговский архиепископ Иоанн Максимович и Переяславский епископ Захарий Корнилович) отлучили Мазепу от Церкви как предателя веры, государства, клятвопреступника. Позже в Москве анафема была произнесена гетману местоблюстителем Патриаршего престола митрополитом Стефаном Яворским. Митрополит Стефан был родом из галицко-волынской земли, откуда его семья бежала в Киев от унии. Он был сподвижником Петра, и, думается, ему не надо было давать никаких указаний по поводу анафематствования: он сам прекрасно понимал, какую опасность несет измена Мазепы и для Православной Церкви, и для России, последнего независимого православного государства. Царь и митрополит проводили политику, в результате которой на кафедры в России рукополагались в основном выходцы из Украины. Потому что они были большими «западниками», терпимее относились к петровским реформам. Кроме того, они не понаслышке знали, что такое уния. Так что в отношении отлучения Мазепы от Церкви было очевидным и единство епископата.

Анафема, безусловно, была политической, поскольку она, как последний призыв к покаянию, не могла не воздействовать и на крупного политического деятеля, и на его последователей. Силу этого воздействия определить сложно, поскольку и до объявления анафемы оказалось, что поддержка Мазепы казаками и народом гораздо более скромная, чем предполагалось. Вместо обещанных 20 тысяч казаков он привел под знамена Карла лишь две тысячи. Всего на стороне шведов в войне участвовало около пяти тысяч украинцев. Многие авторитетные казаки, побывав у шведов, вернулись к Петру: в 1708 году – Данила Апостол, Галаган, в 1709 – генеральный есаул Максимович, лубенский полковник Зеленский, Сулима, Григорович, Лизогуб и др. Сам Мазепа дважды присылал к Петру гонцов с предложением отыграть все назад – вернуться самому и привести с собой еще и плененных шведских генералов.

Поддержка царя Петра была несравнимо более значительной: большинство казаков стало на его сторону, население оказывало шведам сопротивление, включилось в партизанскую войну. Самовидец пишет: «В том году малороссияне повсеместно били на квартирах тайно и явно шведов, а иных живых к государю отвозили». Измотанная многомесячными круглосуточными стычками с царскими войсками, казаками Скоропадского (в одной из них был ранен сам король) и населением, а более всего – трехмесячной безуспешной осадой Полтавы, шведская армия столь долгожданное ею генеральное сражение проиграла. Около 9 тысяч шведов погибли, 15 тысяч были взяты в плен. Самовидец пишет, что победа под Полтавой «была дана Богом», Мазепу же именует «вероломным».

Через три недели после битвы в Софии Киевской в знаменитой проповеди перед царем и возвратившимся войском другой великий киевлянин Феофан Прокопович заклеймит врагов и предателей Отечества: «Кто побежден? Супостат от древних времен сильный, гордостью дерзкий, соседям своим тяжкий, народам страшный, всеми воинскими довольствами изобилующий. Где и как побежден? Во время зело лютое, брани внутри отечества вошедшей, когда укрепился враг изменническим оружием. Побежден, когда мняшася победу в руках держати… Услышат ближние и соседи их и рекут: яко не в землю нашу, но в некое море внидаша силы свейские, погрузишася аки олово в воде, не возвратится вестник к отечеству своему».

Что подвигло гетмана на измену? Прежде всего стопроцентная убежденность в победе шведов, ведь до этого Карл XII не проигрывал ни сражений, ни войн. Мазепа решил договориться с победителем заранее и на своих условиях. Цена измены известна. По тайным договоренностям с Карлом после войны гетман получал титул князя, становился властителем Полоцкого и Витебского воеводств с правами, подобными правам герцога Курляндского. Смоленск, Сиверщина с Черниговом, Киев и другие украинские земли отходили к Польше, где на престол Карл определил своего ставленника – Лещинского. Собственно говоря, перечеркивалась вся многовековая история казацких освободительных войн.

Когда говорят о каком-то особом жертвенном патриотизме Ивана Мазепы, то непонятно, в чем, собственно, он заключался? Всю свою сознательную жизнь до 1 ноября 1708 года (в том числе и будучи 21 год гетманом) он являлся правоверным петровцем, твердой опорой царю. Хотя ведь недовольство Петром, его самоуправством, казнями, гигантскими стройками, войнами, реформами, «вздыбленной Русью» и прочее было огромным. Однако Мазепа не был замечен в поддержке недовольных. Напротив, отправлял казаков на усмирение антипетровских бунтов. После ноября он был в стане шведского короля, где ничем особым не отметился, кроме предложения тайно ночью напасть на ставку Петра и убить его, что Карлом со словами «я пока еще король, а не разбойник» было отвергнуто. Скорее всего, это одна из легенд, которых немало сложено вокруг личности и жизни гетмана. В Полтавской битве не участвовал, был отправлен Карлом в обоз, под присмотр, поскольку шведы ему не доверяли: гарантий, что он не ударит им в спину, не было. Историки указывают, что вообще весь период пребывания у шведов Мазепа практически провел под домашним арестом. Хотя известно его участие в разорении шведами украинских городов и сел, которые не хотели покориться оккупантам. Фактом является его бегство вместе с королем после Полтавы в Бендеры. Где-то там он трагически завершил свой жизненный путь, по некоторым сведениям, покончил с собой, выпив яд, и был похоронен в чужой могиле.

Считать патриотизмом сам факт измены, причем не спонтанной (накипело в украинской душе и прорвало), а расчетливой и прагматичной, абсурдно. Никаких освободительных от «московского ярма» задач в походе на Украину король Карл не ставил, и приписывать их шведам нет никаких оснований. Украина была лишь территорией на пути шведов к главной цели – Москве.

Трагедией закончилась война для запорожцев, которые по уговору Мазепы поддержали Карла. Если шведов отпустили домой, то к ним относились как к изменникам: часть из них оказалась в изгнании, другие – в Сибири, а третьи, включая Костю Гордиенко, – казнены. И в этом есть часть вины гетмана.

Ныне в Православной Церкви именные анафемы светским деятелям не провозглашаются. В Неделю Торжества Православия после традиционного крестного хода на Владимирскую горку к памятнику св. равноапостольному князю Владимиру анафема провозглашается М. Рогозе (киевскому митрополиту, учинившему в 1495 году унию и отлученному от Церкви) и действующему расколоучителю и самозванцу М. Денисенко, более известному широкой общественности как «лжепатриарх Филарет».

Гетман в общественном сознании

Сегодня нам, естественно, по-другому видятся события прошлого, чем их непосредственным участникам. Иные времена – иные нравы. Но, думается, мы должны уважать точку их зрения о своих современниках и о своем времени. Мы часто используем события, исторические личности как сосуды, в которые вливаем любое содержание, в зависимости от нынешних умонастроений и, конечно же, политической конъюнктуры. Как в оруэлловском Министерстве правды, где целое подразделение занималось переделкой и перепиской прошлого, подгоняя его под нужды дня сегодняшнего. Поэтому у нас легко победы превращаются в поражения, поражения в победы, друзья во врагов и наоборот. Впрочем, мы часто даже и не переделываем прошлое, а просто подменяем научную историческую мысль, основанную на проверенных достоверных фактах, мифами, художественными домыслами, коими напичканы «Велесова книга», «История русов» и прочие анонимные псевдоисторические «шедевры». Как гоголевские герои, легко переходим грань реального и воображаемого, вернее, находимся сразу в двух «реальностях». Вот та же «История руссов», из которой мы черпаем мифы о Мазепе, «Батуринской резне» и т.д., написана прекрасным русским языком, вероятно, в том же Петербурге в 19 веке. На нее в исторической науке и ссылаться не принято, поскольку никакой критики и анализа на достоверность она не выдерживает. Однако за последние полтора десятка лет усилиями всевозможных грантоедов эта книга превращена в «историческую библию» украинского народа. В сети идет любопытный спор между очевидным и невероятным. Наша история чрезвычайно интересна, но она не должна быть жанром литературы, где царствует вымысел, а не реальность.

В литературе – свои приколы. Утверждается, что к великой личности гетмана Украины неоднократно обращалась мировая культура (Байрон, Пушкин, французские живописцы). Но ведь ни к какому «гетману Украины» мировая культура не обращалась. Мазепа – романтический белокурый герой-любовник, таким он представлен у Байрона и европейских живописцев (юноша обольстил супругу графа, был разоблачен, раздет догола, привязан к лошади и отправлен в ночную дикую волчью степь). Этот необычный факт его биографии будоражил воображение романтиков. Однако то, что Мазепа так поступил со своим благодетелем, обесчестил его – тоже не что иное, как предательство. Пушкин, будучи в южной ссылке, искал могилу гетмана, исследовал документы о нем и был разочарован тем, что не нашел ничего высокого в его поступках. Хотя его коварство (расправы со своим покровителем гетманом Выговским, с непобедимым Палием), изворотливость (множество раз вышел сухим из воды), любовные страсти (обольстил крестницу, казнил ее отца, что стало причиной самоубийства девушки) – вполне шекспировские.
Н. Костомаров, самый известный историк-украинофил, много лет посвятивший изучению гетманщины, в конце своей жизни написал обширную монографию о Мазепе. Его вывод таков: «Гетман Мазепа, как историческая личность, не был представителем никакой национальной идеи. Это был эгоист в полном смысле этого слова. Поляк по воспитанию и приемам жизни, он перешел в Малороссию и там сделал себе карьеру подделываясь к московским властям и отнюдь не останавливаясь ни перед какими безнравственными путями. Самое верное определение этой личности будет сказать, что это была воплощенная ложь. Он лгал перед всеми, всех обманывал — и поляков, и малороссиян, и царя, и Карла, всем готов был делать зло, как только представлялась ему возможность получить себе выгоду или вывернуться из опасности». Василий Ключевский назвал Мазепу «бесполезным предателем». Эту же точку зрения разделял и Михаил Грушевский.

Кому и для чего опять понадобилось все переворачивать вверх ногами? Это, кстати, не первая попытка героизации гетмана в независимой Украине. Первая была при Леониде Кравчуке. Тогда он вместе с М. Денисенко (Филаретом) начинал строить «поместную Церковь», Филарет в Софийском соборе отправил «панихиду» по Мазепе и заявил о снятии анафемы. При этом он напомнил, что «московская Церковь» накладывает анафемы, а «украинская» снимает их со своих героев. Непонятно, для чего сегодня филаретовцы поднимают эту «тему», коли их шеф давно проблему для них разрешил?

Тогда же в прессе был дан достаточно жесткий отпор мифу об освободительной миссии шведов и примкнувшего к ним Мазепы. Даже националисты были уверены, что «одно ярмо не лучше другого». Кроме того, до похода в Правобережную Украину шведы уже совершили поход в нынешнюю западную ее часть и «дали волю» городу Львову. В 1704 году шведское войско под командованием Стенбока осадило город и потребовало сдачи и контрибуции. Но оказалось, что тогдашние львовяне мало чем отличались от полтавчан, а посему решили: «за вольность стоять и не токмо вскоре людей для того вооружить, но буде нужда придет, самим на кони садиться и в поле выступить обещались». Город был взят, большую часть жителей шведы истребили, рубили их прямо на улицах, затем грабили дома и церкви, «все серебро из костелов взяли».

В 1708-1709 гг. шведы были еще более жестокими, поскольку никто их с распростертыми объятиями не встречал, против них в течение почти целого года велась партизанская борьба. Шведская армия проводила карательные акции, занималась грабежами, «насилием над женским полом», были разорены десятки городов и сел, а если люди прятались в церквях, их сжигали вместе с церквями. Православные храмы грабились, превращались в конюшни, иконы шли на растопку костров, из икон Полтавского Крестовоздвиженского монастыря были вырезаны шахматные доски. Шведское нашествие стало бедствием для народа, и этому сохранилось множество документальных свидетельств. Так что героизация как-то захлебнулась.

Но при Леониде Кучме тень гетмана снова нависла над властью. После десяти лет упадка решили прорывом возродить поэтическое украинское кино. Все, что в бедствующей державе смогли наскрести, бросили на производство фильма «всех времен и народов», который должен был потрясти весь мир (в рекламном проспекте в нем все именуется «гениальным»). Посвящен он был, разумеется, гетману и назывался «Молитва за Мазепу». Сюжет картины взят из мифологии «Истории руссов», это фильм-катастрофа Украины и ее героического олицетворения – гетмана Мазепы. Людожеры-москали во главе с царем Петром, который представлен гомосексуалистом, с маниакальной ненавистью распинают, истребляют украинцев, включая женщин и детей, преследуют опального гетмана даже после смерти. В рекламном проспекте идеология картины выражена в красочной географической карте Европы, которая представлена в виде распахнутой женщины, где Украине отводилось то самое место, которое «все хотят поиметь». Столь смелое художественное осмысление места нашей страны в Европе вызвало шок даже у затятых русофобов. Люди понимали, что Украина – не Россия, но и отнюдь не то, что подразумевают авторы картины. Несмотря на многомесячную бурную пиар-кампанию, «великий фильм» с треском провалился. Картину отправили на Берлинский кинофестиваль, однако там ее показали лишь в категории фильмов для людей нетрадиционной сексуальной ориентации. В Украине ему тоже устроили разнос, прежде всего собратья по киноцеху: им было жалко, что один фильм «съел» чуть ли не годовой бюджет всего национального кинематографа, а в художественном отношении они его охарактеризовали «провалом».

Тем не менее опять всплыла дискуссия об анафеме гетману (собственно, на антитезе «анафема-молитва» фильм и построен). Авторы обратились к Блаженнейшему Митрополиту Владимиру с просьбой снять анафему с гетмана и передали ему через пресс-службу УПЦ проспект с упомянутой выше «оригинальной» картой. Признаться, проспект мы ему так и не донесли: неудобно как-то.

При Леониде Кучме и киевском голове Александре Омельченко улица Январского восстания уже однажды переименовывалась в честь гетмана Мазепы. Решение приняли, но так и не осуществили.

Сегодня уже Президент Виктор Ющенко взялся за Мазепу в связи с грядущим юбилеем Полтавской битвы. В президентском указе № 955/2007 от 9 октября сказано: «Разработать в трехмесячный срок при участии Национальной академии наук Украины и утвердить план мероприятий на оды с празднованием 300-летия событий, связанных с военно-политическим выступлением гетмана Украины Ивана Мазепы и заключением украинско-шведского союза». В нем дается распоряжение «решить в установленном порядке вопрос о сооружении памятников Ивану Мазепе и его соратникам в городах Киев и Полтава, других населенных пунктах; о сооружении в Украине памятника Карлу XII». Причем все это подается в «контексте европейских интеграционных процессов». Очевидно, что юбилей Полтавской битвы у нас превратится в «битву за Мазепу». Полтава уже, как и 300 лет назад, заняла круговую оборону: депутаты горсовета провалили постановление о возведении памятника гетману. Но еще не вечер, и, думается, за оставшиеся до юбилея полтора года власть таки поможет королю Карлу и гетману «взять» непокорный город 300 лет спустя. Во имя «евроинтеграции». Во время перестройки, помнится, острословы предлагали более эффективный путь: объявить Швеции войну и быстренько капитулировать.

Попытки россиян, которые вроде бы тоже участвовали в Полтавской битве, примкнуть к украинско-шведским торжествам, пока не нашли отклика.

Говорят, человек на уровне подсознания выбирает для себя в прошлом идеалы, которым бы он хотел соответствовать. Это могут быть полководцы, мореплаватели, первооткрыватели, подвижники, космонавты, физики, лирики, революционеры и т.д. Мы почему-то постоянно вращаемся на орбите опального гетмана. Причем героизируем в нем именно факт измены. Вот прожил бы гетман на полтора года меньше – много было бы желающих его вспоминать? Остался бы в истории великим сподвижником царя-реформатора, тащившим Русь в Европу, защитником Православия (он «зачищал» униатов везде, куда мог дотянуться), воссоединителем Русской Церкви (именно Мазепа по поручению гетмана Выговского занимался в 1686 году присоединением Киевской митрополии к Русской Церкви). Но вот измена стала для него катастрофой и жизненной и духовной.

Всякий, кто занимался у нас политической журналистикой, подтвердит, что в нашей политике нет более распространенных «терминов», чем «измена» (зрада) и «предательство». Если в христианском понимании они имеют крайне негативную морально-этическую оценку поступка человека (верующие знают, кто первым предал Бога, восстав против Него с третью небесного воинства, кто вошел в Иуду, и тот предал Христа и т.д.), то в нашем общественно-политическом сообществе, ввиду их частого употребления, в них никто уже не находит морального содержания, разве что политтехнологию. Кто только за последние 16 лет у нас не ходил во всевозможных «зрадныках», начиная от президентов, причем всех трех, и кончая самым неприметным депутатом. На каждого оппоненты предоставят целый свиток измен и предательств. Предают и поврозь, и попеременно, и сообща, последнее касается, разумеется, избирателя, народа и державы. Даже высший законодательный орган страны – Верховну Раду – сами парламентарии с восторгом именуют «Верховной Зрадой»! Голова Верховной Рады Александр Мороз в своей последней речи о всеобщей зраде, напротив, обвинил уже Президента Украины Виктора Ющенко. Чтобы парламентарии не предавали родные фракции, Юлия Тимошенко собирается ввести императивный мандат, некую политическую гильотину, которая автоматически лишает депутатского мандата. Считается, что иначе просто невозможно в наших государственных деятелях удержать чувства верности и преданности клятве и слову. Так что гетман Мазепа является у нас не только путеводной звездой, но и практикой текущей государственной и общественно-политической жизни.

http://www.pravoslavye.org.ua/index.php?action=fullinfo&r_type=article&id=18662