Предисловие

Когда мне пришла по почте книга г. Моисеевой «Порог Учителя», как продолжение творчества К. Антаровой «Две жизни», я был не в состоянии отказать себе в прочтении сей недостойной моих дальнейших слов «мерзости» и немедленно переправил ее в Бомбей, своей ученице Стефании Ольденберг. Причем я даже не просил ее дать рецензию на эту низкопробную «мерзость», а просто написал прямо на обложке: «Дочь! У меня слов нет! Возможно, они найдутся у тебя».

Рикла

Порог невежества

«С чем ближе сравнить Нашу Общину — с хором песнопевцев или с военным станом? Скорее второе. Можно себе представить, как должна отвечать она правилам полковедения и полководительства. Можно ли узнать пути продолжения Общины без отражения и наступления? Можно ли брать приступом крепость, содержание которой неизвестно? Условия защиты и нападения должны быть взвешены. Нужно опытное знание и зоркость дозора. Не правы те, кто считают Общину молитвенным домом. Не правы, кто называют Общину рабочей мастерской. Не правы, кто находят Общину изысканной лабораторией. Община — стоокий страж. Община — ураган вестника. Община — знамя завоевателя...»

«Община», § 183

Среди пестроты обложек на книжной раскладке взгляд отмечает знакомую гармоничную строгость. «Две жизни»? Нет, что-то тонковата. Беру в руки. Обложка — да, выдержана в стиле «Двух жизней», с золотистым тиснением на синем фоне: узоры и павлин. На обложке имени автора нет, только название — «Порог Учителя». Открываю и на первой странице читаю крупным шрифтом: «Две жизни. Продолжение». Почему-то в траурной рамке. Зато здесь есть фамилия автора — О. А. Моисеева. Будем знакомы. Чем Вы порадуете читателя? Переворачиваю лист. В аннотации сказано: «Порог Учителя» — продолжение книги известной писательницы Конкордии Антаровой «Две жизни». (Имя и название напечатаны поверх корректирующей наклейки — видимо, вкралась опечатка). Книга основана на учении Живой Этики «Агни-йоге», которое было изложено Еленой Ивановной Рерих. Центральная тема — возрождение духовности, путь ученика и другие насущные вопросы».

Какое сильное заявление! «Две жизни» — книга любимая и многократно читаемая, живительный родник мудрости и любви, щедро льющийся со страниц в сердце ищущего. И день наполняется радостью встречи с энергией Владык СемиЛучья: Али, Флорентийца, Иллариона, Уоми, Сен-Жермена. И уже невозможно забыть неуны­вающего Левушку, мудрого Николая, пронзительную Андрееву, нежную Наль, верную Алису и других соратников на Пути восхожде­ния. Книга Антаровой раскрывает в понятной и захватывающей форме суть отношений Учитель-ученик, на историях жизни разных людей показывает ежедневный труд Владык по расширению сознания человека. Здесь с любовью и трепетным почтением описаны Ашрамы Владык, все Лучи по их принадлежности к сферам проявления. Четвертый том книги остался ненаписанным, оборвавшись на путешествии главных героев в Америку для создания Общины. Так хотелось бы прочесть продолжение!

Ну что же, приступим. Взявшись с энтузиазмом за чтение, едва не уснула на первой главе, устав вникать в воспоминания о детских годах Дмитрия Лозинского — главного героя книги госпожи Моисеевой. Описываемая история приходится на революцию и постреволюционные годы. Семья Дмитрия эмигрирует в Англию, где он учится в колледже (что-то похожее на «мужской» вариант «Джен Эйр»: бедный мальчик и преподаватели-изверги). Затем у Дмитрия появляется духовный наставник — пастор Гриффит, рисующий картины Гималаев, мечтающий отыскать Книгу Вечности и, наконец, отправляющийся-таки в Тибет на ее поиски. Пройдены две главы, ничего экстраординарного, только вызывают недоумение сомнительного качества стихи господина Преображенского, пода­ренные Дмитрию для помощи в духовном восхождении.

Третья глава — и вот совершенно удивительное событие! По конспиративным данным, полученным от Преображенского, Дмитрий добирается до Руана и там встречается с… Флорентийцем. Так в повествовании появляется первый из главных героев «Двух жизней».

В гостиной, где «флорентиец» принимал Дмитрия, «На полу лежал персидский ковер красного цвета, это вносило некоторую оживленность во внешнюю обстановку, на стенах висели всего две картины, но это были примечательные картины. На одной из них я узнал Франциска Ассизского, которого когда-то я увидел на обложке книги в колледже г-на Смита. Только теперь картина была намного больше того изображения. На второй картине был нарисован человек с довольно необычной и запоминающейся наружностью. Ему было около сорока лет. У него были выразительные карие глаза и восточный тип лица, черные волосы слегка выбивались из-под чалмы, глаза, казалось, смотрели на тебя очень строго, но в то же самое время по-доброму. Я коснулся шершавой поверхности изображения, отошел на несколько шагов назад, чтобы еще раз взглянуть на портрет.

— Почувствовали родственную душу? — услышал я за своей спиной.

Из другой комнаты вышел высокий, подтянутый мужчина и направился прямо ко мне. На нем был синий смокинг, на висках выделялись седые пряди волос. У него были зеленые почти изумрудные глаза, которыми он смотрел очень внимательно — такого внима­тельного взгляда никогда я еще не видел. В руках он держал какую-то книгу.

— Кто это? — обернулся я и указал на портрет человека в чалме.

— Учитель Али, — сказал незнакомец.

— Учитель Али? Он жив?

— Али живет далеко в Гималаях и до сих пор дарит свое благословение ученикам. Его шатер стоит на одной из горных вершин, но редко кому удается добраться до этого шатра.

— Почему? — спросил я.

— Али не каждого берет в ученики, он знает наперед мысли и намерения людей» (стр. 51).

Что за странные слова одного Владыки о другом?! Однако таким образом «в активе» у автора появляется еще одно действующее лицо «Двух жизней». Хотя в активе ли? Даже если не принимать во внимание красный ковер и портрет Великого Владыки, висящий в гостиной, тогда как и в «Двух жизнях», и у Рерихов портреты Владык пребывали во внутреннем помещении, сокрытыми от посторонних глаз, если отбросить тот факт, что события происходят в 30-е годы XX-го века, после революции, в то время, когда Владыки уже поки­нули плотный план (даже с Еленой Ивановной и Николаем Константи­новичем в Лондоне они встречались в астральных телах), поведение «флорентийца» О. А. Моисеевой, сразу демонстрирующего свое превосходство и знание всех аспектов пути нового ученика, вызывает крайнее недоумение. На замечание Дмитрия, что он все еще не назвал своего имени, «флорентиец» отвечает:

— Вообще-то у меня много имен, я повторяю, мне приходится путешествовать и жить в разных местах. Поэтому люди зовут меня так, как им представляется удобным. Обычно я называю себя Флорентийцем. Предвижу ваш следующий вопрос: почему именно Флорентиец? Наверное, я очень напоминаю жителя Флоренции — этого удивительного городка на севере Италии: такой же высокий, подтянутый, с горячей кровью. И еще потому, что я при необходи­мости совершаю чудеса и знаю семь языков (стр. 53).

Вот это представился!

Как-то невнимательно госпожа Моисеева читала «Две жизни». Там Флорентиец говорит о себе иначе:

— Я действительно родом из Флоренции. Когда-то, очень давно, у меня были основания скрывать свое имя. Я слыл под прозвищем, которое с годами стало моим именем. Так я и остался Флорентийцем. («Две жизни», т. 2, стр. 483)*.

Хвастаться своими знаниями никто из Учителей никогда не будет, как и выставлять напоказ необыкновенные возможности, которыми они обладают. Все чудесные манифестации были Мастерами Белого Братства оставлены, как недейственные для продвижения неофита. На Блаватскую из пространства сыпались розы — разве это внушило доверие или почтение ее окружению? Наоборот, все чудеса были объявлены мошенничеством, и Елена Петровна подвер­галась жестоким гонениям и унижениям со стороны «собратьев»-человеков.

Последние такие манифестации были испробованы во время пребывания Рерихов в Америке, и вот какой это имело результат:

«Наши занятия, во всяком случае на первых порах, — говорила Зинаида Григорьевна, — сопровождались феноменами. Особенно примечательным был сеанс, на котором произошла материализация астрального объекта. Помню, что во время сеанса мы как бы впали в состояние некоего транса. А когда вышли из этого состояния, то увидели, что моя мать держит в руках золотой медальон, образовавшийся буквально из ничего. Моя мать, а она была медиатором, т. е. обладала даром яснослышания, сказала: «Велено передать Уоллесу».

С Генри Уоллесом (впоследствии он станет министром сельского хозяйства, а затем вице-президентом США) мы были немного знакомы. Он бывал на выставках Рериха, читал его статьи, посещал институт объединенных искусств. Мой муж Морис передал ему медальон. Когда он открыл крышку и посмотрел на внутреннее изображение, страшная бледность покрыла его лицо. «Откуда это у вас?» — воскликнул он. Оказывается: в юности Генри Уоллес любил одну девушку и собирался на ней жениться. Но случилось так, что накануне венчания она скончалась. Уоллес чрезвычайно переживал ее смерть и ни с кем не делился воспоминаниями о своей первой любви. И вдруг — медальон, а внутри — портрет его бывшей невесты! Естественно, что Уоллес был потрясен до глубины души. Во всеуслышание он объявил себя учеником Рериха. Но увы, его преданности хватило ненадолго. Когда он встал перед выбором: или Рерих, или Хорш, незаконным путем присвоивший имущество художника, он принял сторону Хорша, ибо это сулило материальные выгоды. Вслед за Хоршем он предал Рериха.

— Это лишний раз подтверждает мысль, — продолжала Зинаида Григорьевна, — что так называемые чудеса ни в коей мере не способствуют утверждению духовного начала в человеке. Наоборот, они лишь могут усугубить Карму, как это получилось с Хоршем и Уоллесом. А феномен как бы возвращается к феноменалисту, играя роль своеобразного бумеранга. Вот почему Учителя предостерегали и предостерегают от демонстрации феноменов, в особенности ради удовлетворения праздного интереса любопытствующей толпы (В. Сидоров, «Против течения»).

К этому можно добавить только то, что Уоллес присягал на верность не только Рериху, и даже получил духовное имя…

А вот что говорит по поводу чудес «Агни-Йога», на которой, как написано в аннотации, «основана» книга О. А. Моисеевой: «К Великому познавшему пришел ученик, желавший чудес: «После чуда поверю». Учитель печально улыбнулся и показал ему великое чудо. Ученик воскликнул: «Теперь я согласен под Твоей рукой пройти ступени Учения». Но Учитель показал ему на дверь и сказал: «Теперь ты мне больше не нужен» («Агни-Йога», § 95).

«Совершенно справедливо индусы высокого духовного развития с большим неодобрением взирают на Хатха Йогу и говорят, что, в лучшем случае, Хатха Йога годится лишь «для тучных и для больных». Именно, часто упоминаемый теперь Вивекананда был очень против погони за так называемыми сиддхи и чудесами и приводил пример, как ему приходилось видеть страшных демонических личностей, совершавших самые большие чудеса, вплоть до исцеления одним взглядом неизлечимо больных.

Потому главный пробный камень для всех духовных учителей лежит не в чудесах, но в их магните сердца, в их оккультной способ­ности духовно преображать окружающую их среду и перерождать сознание, самую сущность учеников. Но для этого требуются не низшие сиддхи Хатха йога, но огненный синтетический луч, присущий открытым центрам. Никакая пранаяма не даст необходимого очищения и высоких следствий, если сознание не будет соответ­ствовать высокому идеалу» (Письма Е. И. Рерих, 06.05.34).

Но в этом вопросе Моисеева и ее герои никак не согласны с Учением, так как на подходах к «шамбале» они «стояли в ожидании приближения какого-то чуда, ведь именно за этим каждый из нас отправился в это путешествие».

Цель путешествия в Тибет у Дмитрия обозначена очень четко — он жаждет увидеть и прочесть «Книгу Вечности». Которая, естественно, находится в Шамбале. При самой первой встрече «флорентиец» сообщает Дмитрию, что знает о его тайной мечте. И вот тут опять начинается интересное. Вместо того, чтобы найти для здорового мужика достойное применение его силам, как-никак магистр философии, неплохо на органе играет, рисует, «учитель»… поддерживает его устремление и даже некоторое время спустя находит Дмитрия в Азии, куда тот самостоятельно отправился, и… организует экспедицию, а по сути, «экскурсию» в «шамбалу» для группы из 13 таких же бездельников! И это при том, что Е. И. пишет: «Гималайские Махатмы живут в полном уединении и допускают в свою Твердыню одного, много двух, кандидатов в столетие».

Что же получится, если рассмотреть поведение героев «Порога» с позиции Учения Агни-Йоги или «Двух жизней»?

Отдельного упоминания заслуживает всеобщее «видение», неоднократно встречающееся в книге. Способность видеть и слышать Учителя достигается годами очищения, особенно, если жить в социуме. Кстати, Левушка, воспитанный братом в чистоте, проведший детские годы в горах, первый раз ощутил присутствие Флорентийца на тонком плане в момент бури — наивысшего напряжения всех духовных сил, а в дальнейшем получил более яркое проявление (и несколько преждевременное) своих способностей в результате травмы головы, причем его способность была скорее исключением, чем правилом среди многочисленных учеников.

«Не забывайте о годах испытания и подготовления организма, через которые неминуемо должны пройти все, серьезно вступившие на Путь Служения, и которым подвергаются и очень высокие духи. Конечно, все сказанное не относится к книжным оккультистам, но, как я понимаю, Вы хотели бы быть принятым в число учеников, ибо Вы говорите о Вашем единственном желании встретиться с Учителем и работать под Его Руководством. Конечно, я еще не встречала такого человека, который, ознакомившись даже только поверхностно с Учением (именно такие прежде всего хотят проникнуть в Вел. Братство), не желал бы, главным образом, встретиться с Учителем и, бросив все тяготы земные, удалиться в Их Общину; причем совершенно не представляя себе, сможет ли его физическое тело выдержать страшное нагнетение атмосферы, окружающее эту Твердыню. Но нужно помнить, что трансмутация организма, нервных центров должна происходить здесь, на Земле, среди борений духа, среди всех тягот и трудностей жизни, среди всех раздражающих мелочей обихода. Лишь это борение вызывает нужные энергии для преображения и изжития всех, отягощающих дух наш, привычек и привязанностей. Земная жизнь есть именно чистилище, и, не пройдя через него, нельзя вступить в Рай (Братство). Огни высших энергий опалят отягощенную ауру. Община Братства слишком удалена от земных условий, чтобы явиться тем нужным пробным камнем» (Письма Е. И. Рерих).

Итак, уважаемая О. А. Моисеева, для того, чтобы обладать сиддхами, упомянутыми в Вашей книге (ясновидение, ясно­слы­шание), Дмитрий должен был очищать свой путь годами и годами труда, выработать умение удерживать все свои проводники в гармо­нии и равновесии, о которых он имеет самое слабое представление, ударяясь в эмоции по каждому поводу, как и остальные участники «экскурсии», образ мыслей и действия которых никак не согласуются с высокой миссией, обозначенной для них.

Прежде, чем прозвучит Зов в Шамбалу, чела должен стать действующей и действенной единицей Вечности, проводником энергии Владык, оставить личные притязания, раскрывая в полной мере силу своего Духа. Иначе он не сможет пребывать в чистоте энергий, где основная нота — Единение в служении на общее благо. Это уровень отдачи, а не бесконечного потребления, и любые мысли об удовлетворении в первую очередь своих желаний и амбиций мгновенно исторгнут несостоявшегося «претендента». Прежде чем стремиться в Общину, необходимо очистить свою жизнь там, где пребываешь, каждый день, час и мгновение, действие, слово и мысль. А иначе все путешествия к святыням будут тщетными. Мудрый Хайям не зря сказал:

Джемшида чашу я искал, не зная сна,

Когда же мной земля была обойдена,

От мужа мудрого узнал я, что напрасно

Так далеко ходил, — в моей душе она.

Еще хотелось бы спросить у Вас, госпожа Моисеева, как из-под пера человека, претендующего на знание основ Учения, могло выйти утверждение, что Россия — потерянная и проклятая земля? Несмотря на все испытания, выпавшие России, именно ее называли Владыки «Страной Новой» и с ней связывали прекраснейшие чаяния. А Ваши «экскурсанты» говорят совсем противоположное!

И уж совсем странно звучит эпизод отбора участников «эк­скурсии» в медитации. Всем, кроме Станислава, «внутренний голос» велел идти к Учителю, а Станиславу — остаться. Причины отказа Станиславу совершенно неясны читающему. У Антаровой пути учеников показаны так, что причина и следствие являют для читателя наглядный и очевидный пример. Иначе теряет смысл написание той или иной сюжетной линии, действия и объяснения становятся неубедительными и безосновательными. «Порог» страдает этой непрописанностью по всем сюжетным линиям. Похоже, что Станислав оказался 13-м лишним только потому, что понадобилось для пущей «убедительности» ввести в повествование еще и Левушку, присоединив его к компании в городке Чанду. Хотя потом госпожа Моисеева не знает, что с ним делать. Потому решает уложить его спать в самый неподходящий момент.

«Тем временем нам принесли виноград и немного вина. Выпив из высокого хрустального бокала, Левушка изъявил желание уснуть, поэтому Сингху Ананде было неудобно тревожить гостя. И мне одному пришлось принять участие в обеде (стр. 154).

И это Левушка, всегда энергичный и дисциплинированный!

Повествование об обеде изобилует описанием роскоши. А замаскированный Али, отпивая молоко из золотого кубка, украшен­ного рубинами, объясняет Дмитрию причины его избранности: «То, что ты — посланник Нерожденного, на то воля самого Нерожденного, и никому из смертных не дано судить об этом. Значит, на тебя пал Его выбор.

— Чем же я заслужил это?

— Ничем. Но если ты неправильно выбрал путь свой, твое эго способно завести тебя в дебри, ты будешь встречать неимоверные препятствия, судьба твоя начнет разваливаться и в конце концов такого человека ждет крах» (стр. 155).

«Ничем» — примечательный ответ! А вот Елена Ивановна пишет иначе: «Кроме того, Владыки никогда не вторгаются в карму человека и потому не делают никаких исключений. Лишь карма может привести человека в Их Общину. И если такая карма налицо, то никто и ничто, кроме самого человека, не сможет воспрепятствовать осуществлению ее».

Почему же «учитель» Моисеевой не дал такое простое и понятное объяснение?

А далее еще более примечательный диалог:

— Простите меня за мои сомнения! — в сердцах воскликнул я.

— Не извиняйся. Разве ты в чем-либо виноват? Вот оно — самобичевание, которое так пагубно для развития души. Я знаю, Книга Вечности — вот цель твоих странствий, вот для чего ты с радостью готов перенести любое испытание, и ты уже достаточно перенес.

И еще:

«Поднимайся, Митя, — произнес Учитель, — Впереди у нас Шамбала, я же знаю, как не терпится тебе скорее перевернуть страницы Книги Вечности. Преодолей свою слабость, лишь она держит тебя, не давая подниматься ввысь. Тебе нужно развивать силу воли. Учитель Али любит, когда ученик непреклонно борется со страстями, никого не обвиняя в страданиях своего тела» (стр. 146).

Как мог попасть в Шамбалу и даже просто приблизиться к Владыкам человек, чьи чаянья направлены не на служение общему благу или хотя бы на собственное совершенствование, а на поиски Книги, пусть и уникальной. «Ученик» преследует свою личную цель: удовлетворение любопытства и амбиций, а «учитель» ему в этом помогает…

Госпожа Моисеева, что-то не складывается у Вас со смыслом жизни ученика и понятием о духовных ценностях. Обратите внима­ние, каким образом Ваш «флорентиец» рекомендовал остальной команде «левушку»: «…посмотрите внимательно на человека, сидящего рядом со мною. С ним вы встретились всего каких-то две недели назад и уже успели полюбить его за добросердечие, простоту и открытость. Имя его — Лев. Он — лев в делах, но скромен в отношениях с людьми, никогда не выпячивая себя в среде учеников, несмотря на то, что достоин большего. Он достоин лучшей участи, чем выбрал для себя, и тем не менее он с радостью несет свой крест. Пройдет не так много времени и он начнет учить, ибо трудом своим заслужил это право. В следующей жизни он родится учителем, соберет рядом с собой достойных учеников, чтобы повести их вперед. Я всегда полагаюсь на него, ведь теперь он — пример того, каким должен быть ученик Солнечной Иерархии Света. Он прошел успешно первую ступень посвящения, которую вам еще только предстоит пройти.

Левушка сидел, молча слушая Флорентийца, но мне казалось, что смущение, выразившееся на его лице, достигло предела».

Объясните мне, пожалуйста, какая еще лучшая участь может быть для ученика, кроме следования за Владыками, служения Их делу, пребывания в Их Чертогах?

А Ваш «флорентиец», между тем, продолжает: «Он уже много познал, поэтому не стесняйтесь, задавайте ему вопросы; я уверен, что он даст на них исчерпывающие ответы. Я же рекомендую следовать по его стопам и непреклонно учиться, так лишь вы можете подтвердить свое звание — звание учеников. Помните, из учеников вырастают учителя, каждый великий Учитель, кроме Всевышнего Бога, был когда-то учеником и усвоил определенные уроки. Данный порядок остается и по сей день» (стр. 142).

Ну просто классика марксизма-ленинизма какая-то! Больше похоже на протокол партийного собрания. И когда это Учителя предлагали своим чела следовать по стопам кого-то из учеников?

В течение повествования «флорентиец» неоднократно предлагает задавать вопросы, и это считается необходимым и естественным аспектом ученичества. Тогда как в «Двух жизнях» Владыка Илларион говорит Левушке: «Характерный признак присутствия среди людей истинного мудреца: вопросы не нарастают, а стихают. В сознании людей растет активность не ума, а интуиции. Подсознание вводит в гармонию их мысль и сердце, потому что атмосфера мудреца указывает каждому тщету и иллюзорность одних личных достижений и желаний» («Две жизни», т. 1, стр. 292).

Как-то один из учеников приехал к Рикла на Ольхон. Пробыв семь дней в Лаборатории, он подошел к Мастеру с листком бумаги, где были обозначены двадцать два вопроса, на которые чела жаждал получить ответ. Учитель прочитал вопросы и отправил его работать, сказав, что ответит ему через двадцать один день. По окончании срока Мастер напомнил ученику, что время истекло, и пригласил его для беседы. Однако Дилиитий, а это был именно он, не смог вспомнить ни одного вопроса, так как в результате каждодневного труда привел свои мысли в порядок и смог затихнуть. Из посетив­шего его состояния ученик сам ответил на собственные вопросы. А попросту, он о них забыл.

А вот что «левушка» Моисеевой говорит Дмитрию: «Около десяти лет назад я жил в оазисе, который находился среди пустыни, под руководством Флорентийца, Али, отца Франциска я проходил посвящение. Это случилось, когда я был еще слишком молод и неопытен, я не подозревал, что такая великая честь может выпасть на мою голову» (стр. 164).

Да, непонятно, какая великая честь выпала на голову госпоже Моисеевой, что она смешала все возможные временные периоды, и ее «левушка» был в оазисе уже после революции 1917 года, да еще вместе с Андреевой (то есть Блаватской, которая ушла из воплощения в конце XIX века, а в двадцатых годах XX столетия уже в мужском воплощении пришла в Шамбалу). Вообще со временем и простран­ством у госпожи Моисеевой не сложилось. В начале повествования Дмитрий сам говорит, что у него с любимой сестрой Анной разница в возрасте 5,5 лет. Потом он описывает свое путешествие в Тибет, где пишет: «…мне уже далеко за сорок, и я далеко не молод и не наивен, как был». (То есть на дворе, как минимум, 1940 год, так как во время революции Дмитрию было около пятнадцати). А при встрече с Анной, по дороге в «шамбалу», он сообщает, что «Анна была в расцвете лет, ведь ей исполнилось двадцать, и она выглядела изумительно»… С момента встречи и сам Дмитрий удивительным образом «помолодел», пре­вратившись в двадцатипятилетнего.

Еще более удивительным является пребывание в этот же период «флорентийца» в России, в «многолюдном Свердловске», где он набрал почти всех участников экскурсии в «шамбалу», и откуда «два месяца, полных лишений, они добирались до Шанхая». Перед тем, как двинуться в путь, «флорентиец» сказал им: «Я собрал вас всех вместе, ибо вы избраны, но сами не подозреваете об этом. Кто избрал вас, судите сами, ибо Он живет в каждом атоме пространства, и на вас выпала честь проложить тропу для следующих за вами» (стр. 115).

Снова эта загадочная, выпадающая откуда-то честь! Отмеченные в который раз честью по голове, они совершенно не удивляются, когда «флорентиец» сообщает: «Задумывались ли вы, друзья мои, почему вас тринадцать? А я отвечу. Тринадцать — эзотерическое число, означающее завершенность цикла, хотя в абсолюте все цифры имеют под собою какой-то символ. Двенадцать месяцев в году, двенадцать знаков зодиака; все это вы уже знаете. Однако скоро, в эпоху Водолея, появится тринадцатый знак — Змееносца, заключенный между символами Скорпиона и Стрельца. Под ним будут рождаться души, готовые к дальнейшему восхождению, ибо у них будут преодолены все негативные качества. Стремитесь и вы к тому же. День вам даю на отдых, через сутки отправимся на поиски Книги Вечности. А теперь все свободны» (стр. 119).

Глубочайшие познания в нумерологии и астрологии! Как все просто — родился под знаком Змееносца — и никаких тебе негативных качеств. А вот 13 — действительно эзотерическое число, но обозначает оно не завершение цикла, а Точку Равновесия.

Ваша массовая медитация на вершине горы, где «к каждому пришел его учитель» — это уже просто зарисовка на тему рядовой контактерской группы, которыми в настоящее время кишмя кишит пространство. Рядом живой Учитель, а они садятся послушать «учителей» из низшего астрала. Так и тянет уточнить: Аштара? Крайона? Ария? А потом «…обсуждали наставления, облегчив тем самым освоение определенных уроков совместно группой».

Собственные прикосновения к сокровенному, будь то видения в медитации или физическое присутствие в Местах Силы, Лабора­ториях или другие трансцендентные переживания должны оставаться в глубокой тайне. Поделиться ими тотчас же — расплескать часть полученной энергии. Она должна «улечься», проникнуть вглубь существа, прежде чем будет вынесена вовне — если в этом будет насущная необходимость, а может быть, не вынесена никогда. Однако, как и медитировавшие, проводник Дмитрия, Сяо, поступает с точностью до наоборот, сообщая, что побывал в тех сферах, о которых предпочитает не распространяться. И тут же распространился, в ответ на вопрос Дмитрия, что это за сферы:

«Они существуют, потому что миры в этой части Земли присутствуют в непроявленном виде. Не пытайтесь что-нибудь понять, это не удастся так быстро, как вы хотите. Просто примите, что слышите» (стр. 108).

Это вообще стиль книги — сообщать герою или героине, что он еще не готов понять, потому надо просто принять или поверить. «Позже ты поймешь».

«— Что такое Порог Учителя? Я слышал об этом, но никто толком не согласился мне объяснить.

— Ты мог не только слышать, но и видеть.

Я вспомнил о своем видении, когда переправлялся через веревочный мост.

— Вы говорите об Учителе Али? Но почему он появился передо мною так же ясно и четко, как любой другой из мира, где присутствую я? Ведь он находился совсем в другом месте, ибо быстро исчез.

Дуг-па прокашлялся. В темноте его желтое лицо смотрелось ярким пятном.

— Способностью путешествовать сквозь время и пространство обладает любой Учитель высшего порядка. Он даже может пере­местить свой шатер, состоящий из мельчайших частиц, в любой уголок планеты, как и целый природный ландшафт, включающий горы, небо и реки. Один мир входит в другой, и здесь нет ничего необычного, сверхъестественного. Все подчинено законам материи. Встань завтра до рассвета, взгляни на южную скалу, которая называется Глазом дракона, и ты увидишь то, что появляется здесь в течение многих лет. Тогда поймешь, о чем речь. <…>

— И все же, что такое Порог Учителя?

— Та грань, за пределами которой мирская суета стирается, ты переходишь в иное состояние, ощущая себя чистым, совершенным духом. За этой гранью перестает существовать все, ибо остаются лишь ты и Он, только тогда ты слышишь по-настоящему каждое слово, оброненное им. Только тогда начинаешь ты расти и подни­маться в Беспредельное. Такого состояния достигают единицы, и их можно считать счастливыми людьми.

— Почему счастливыми?

— Тебе этого не понять» (стр. 71-72).

Госпожа Моисеева умудряется на одной странице противоречить самой себе. Мало того, что явление Учителя Али представляют, как произошедшее на плане физическом, так еще настоятель буддийского монастыря рассказывает о физическом переносе участка ландшафта и неба (!!!) в другое место. Как бы ни пересекались миры, зачем Великому Владыке таскать за собой куски Планеты на физическом плане? И за что Вы его так настойчиво селите в шатер? Вам бы знать, что любые перемещения физических тел требуют значительных затрат энергии, и должна быть поистине значимая причина для такого перемещения. В уплотненном астрале — да, перемещаются, но Вы ведь написали иначе!

И еще. Знайте, все ученики всех Владык, всех времен и народов, расти вы начнете только тогда, когда вся мирская суета сотрется, и вы ощутите себя чистым, совершенным духом. Где уж тут понять бедному Дмитрию, почему вас можно считать счастливыми людьми! (Кстати, он с утра посмотрел на Глаз дракона, увидел там три светящиеся лика, но… так ничего и не понял.)

При встрече сестра Анна сообщает Дмитрию: «Скоро ты узнаешь много и воспримешь это сначала с удивлением. Здесь есть интересные вещи». И, действительно, чем больше читаешь, тем больше удивления. Владыка Флорентиец, несомненно, узнал бы много нового и интересного, если бы прочитал «Порог» госпожи Моисеевой.

Например, что Учителя, неоднократно спасающие жизни своих нерадивых учеников, в следующей жизни перевоплощаются… в синих китов. А ученики при этом остаются в человеческой форме! Неудивительно, что от такого известия Дмитрий оказался в расстроенном состоянии!

«Голова моя поникла, ибо она была забита мыслями о моем прошлом воплощении, когда я встречался со своим учителем, плава­ющим теперь в облике кита-одиночки. Я чувствовал всю тяжесть вины за свои действия и неправильные поступки, о которых я, в сущности, ничего не знал, ведь память моя распространяется всего на данную жизнь» (стр. 123).

Еще одно ноу-хау от Моисеевой!

Для того, чтобы произошло осознание и разрешение негативной Кармы, Мастера и Владыки создают специальные условия для пробуждения памяти ученика, помещая его в соответствующие преж­ней ситуации энергии, показывая и объясняя обстоятельства произо­шедшего. И только когда происходит совмещение энергий, возможно настоящее осознание.

Что за силы жаждут внушить ученику чувство вины за непра­вильные действия и поступки, о которых он ничего не знает? И с какой целью?

«Я рад, что ты осознал это, Митя. Та грань, за которой бы ты превратился в демона, еще не пройдена, значит, тебе дана возмож­ность исправить ошибку, о которой ты конечно же не помнишь сейчас. Шанс дается всем без исключения, но не каждый его использует. Не каждый понимает, что он по сути дела, грешник, ибо все привыкли считать себя праведниками, думая и полагая, что все богатства мира созданы только для них и они могут бесконечно пользоваться ими. Но они забывают об источнике этих богатств и о том, кому в действительности все принадлежит».

Госпожа Моисеева, видимо, в курсе дела, кому все принадлежит. Похоже, именно из этого чертога исходит главный принцип «учителей» ее «Порога». С одной стороны убеждать ищущих в их избранности, неординарности, с другой стороны запугать предпола­гаемыми грехами и опасностью превратиться в «демонов» и замо­рочить головы ответами на вопросы.

«Флорентиец обратился ко мне:

— Дмитрий, мне известно о том, что в храме Шивы приняли тебя за Божьего Посланника. Ты долго сомневался, могло ли случиться так, что человек, чья карма, то есть прошлое, небезупречна, мог быть посланником Нерожденного. Я отвечу тебе: «Могло. Да, такое случиться могло. Ведь карма — это ошибка того, что ты позволил нечестивым демоничным душам разграбить поле своей души, в тебя закрались скорбь и отчаяние, постепенно ты стал падать на дно, и от этого карма твоя еще больше усугублялась» (стр. 161).

А меня учили, что Карма — это не ошибка, а закон причин и следствий, который объясняет, каким образом все мысли, слова и деяния человека сказываются на его жизни. Как негативные, так и позитивные. Само слово «Карма» в переводе с санскрита обозначает «действие».

Госпожа Моисеева! Можно долго перечислять несуразности Вашей книги, но и без этого ясно, что налицо прямая профанация высочайших духовных понятий Учения Агни-Йоги.

Во что Вы превратили Твердыню Пламенную, светлейший оплот Белого Братства на Земле, глядя на Беспредельность сквозь узкую амбразуру ограниченного и алчного ума?

«…Мы прошли под округлой аркою входных ворот. Мне показалось, что они были сделаны из чистого золота, если не сказать «из чистейшего», потому что золото это сверкало, искрилось на солнечном свету. <…> Еще мы не вошли в Шамбалу, но мне вдруг захотелось воскликнуть, остановив моих друзей: — Замрите! Свершается исторический момент, вы идете туда, куда вход другим недоступен и недосягаем. Запомните этот день.

Сделать это мне помешало то, что я увидел внутри города, и дыхание мое замерло, а сердце на мгновение перестало биться. Можно ли вообразить, что где-то на земле есть столько богатства и что оно так доступно: иди и бери, никто его не охраняет, все находится здесь же в открытом виде. Это был действительно город с ровными, выложенными драгоценными камнями улицами: одни были покрыты рубинами, другие — изумрудами, третьи — алмазами, и все это в совокупности сияло, светилось, переливалось разнообразными от­тенками.

Дома были построены из белого мрамора с вкраплением золотой крошки, было много церквей с золотыми маковками куполов и даже мечетей, и все эти сооружения были сделаны на старинный манер, с великолепной четкостью и точностью архитектурных линий.

Ворота нам открыл привратник-воин в золотых доспехах, с мечом и щитом. У него было добродушное восточное лицо, черные глаза и румяные щеки. Здесь также росли пальмы, кипарисы, платаны и фруктовые деревья, между которыми расхаживали красавцы-павлины с распушенными узорчатыми хвостами» (стр. 163-164).

Как вам такая «шамбала»? Этакий рай для новых русских (украинских и т. д.). А из многочисленных церквей выходят «батюшки» в джинсах под сутанами, садятся на шестисотые мерседесы и едут в ресторан навернуть блинов с красной икрой и килограмм-другой торта с чаем…

И хорошие же мысли у Вашего героя на подступах к Святыне! Так избранности хочется и почивать на лаврах где-нибудь в золотом дворце! И точно. Дворец мгновенно отыскался.

— Но где же обитатели этого чудесного города? — на этот раз заговорила Клавдия.

Она шла, озираясь по сторонам, словно загнанный зверек, окружающее ее тоже поражало, как и нас.

— Они ждут нас в парадной зале, — произнес Флорентиец. <…>

За круглым столом сидели какие-то люди в белых одеждах, украшенных бриллиантами. Их лица были чисты, светлы и одухотворенны, причем по возрасту им было не больше тридцати пяти лет, то есть они были почти нашими ровесниками. <…>

Трапезная располагалась за соседней дверью, имеющей вид арки. Взору нашему открылся длинный стол, а точнее, несколько столов, поставленных буквой «Т» и накрытых алой скатертью с вышитым вручную рисунком. Стол был богатым, потому что он был уставлен изысканными блюдами: здесь искрилось красное вино в высоких хрустальных кубках, на больших плоских медных тарелках солнечными бликами зеленел виноград, в вазах красовались спелые яблоки, персики, сливы и груши, здесь же ровными ломтиками был разложен сыр. Окинув взглядом стол, я не нашел ничего мясного; за столько времени странствий я уже привык к такому рациону, не стремясь ни к чему особенному и изысканному. Во главе стола сели хозяева дворца, в центре — сам Учитель Али, мы заняли места за соседними столами, примыкавшими к основному столу. По-прежнему вокруг пахло медом и розами. Оказывается, запах исходил от лепестков роз, плавающих в хрустальных ваннах по четырем углам трапезной. Здесь же стояли статуи Иисуса, Магомета, Будды и Зороастра с факелами, из которых исходил синий огонь. Окна выходили в сад с баньяновыми деревьями и кокосовыми пальмами. Али взял в руки кубок с вином и сказал:

— А теперь, друзья мои, выпьем за добрую волю, которая привела вас сюда, в Шамбалу — город богов. Лорд Бенедикт привел вас ко мне, наставляя по мере приближения к городу. Некоторое время предстоит вам прожить здесь, став учениками Владык» (стр. 168).

«Я с удовольствием поглощал аппетитные розовые персики, сливы, яблоки, запивая их порциями сладкого вина и еще какого-то довольно вкусного нектара в виде желтой сгущенной массы, приносимого слугами в хрустальных вазах.

— Это сома-нектар — напиток богов, который они регулярно выпивают для поддержания своей энергетики, — пояснил Флорентиец» (стр. 169).

Сома в качестве энергии, стекающей с верхней точки нёба, никак не может удовлетворить пытливый ум современного «эзоте­рика». Ее обязательно необходимо налить в чашку и выпить! Наверное, иначе она у них не усваивается…

Неудивительно, что бедная Клавдия шла, озираясь, как загнанный зверек. Она ведь надеялась прийти в Твердыню Пламен­ную, а попала на светский прием с тостами в честь важных гостей.

Все бы ничего, и даже можно посмеяться над таким абсурдным описанием. (Вот я себе представила алмазные и рубиновые дорожки в «Цефее» — бред какой-то! Это же жутко неудобно и нецеле­сообразно!)

Итак, можно было бы посмеяться и отбросить.

Но ведь человек взял ручку в руки и ничтоже сумняшеся намарал 218 листов! Без тени сомнения, имеет ли право и без крохи знания законов.

Задумывались ли вы когда-нибудь, почему современные церкви, в отличие от древних, не рождают в душах прихожан трепета и ощущения святости? В давние века далеко не каждый имел право быть иконописцем. Перед тем, как писать образ, и во время творчества художник постился, молился и очищался, утончая свое восприятие, чтобы в нем и через него Дух создавал прекрасные лики. И тогда икона жила в веках, неся свет приходящему страждущему. В каком состоянии нынешние иконописцы «творят» свои произведения, то и получают прихожане от общения с современными иконами…

Когда Конкордия Евгеньевна писала свой вдохновенный труд (кстати, я все-таки отклеила Вашу, г. Моисеева, корректирующую строчку и с изумлением увидела другое имя — Корделия Агтарова), так вот, когда она писала свой вдохновенный труд, то принимала информа­цию, а не «выдумывала» ее. Такая чистота канала нараба­тывается десятилетиями (в воплощениях) безупречно чистой жизни во всех трех проявлениях: мысли, слове, деле. И только такая чистота позволяет в благоговении прикоснуться к святым для человека ищущего понятиям: Образам Учителей, Их Лабораториям, Шамбале.

А Вы, госпожа Моисеева, к чему бы ни прикоснулись, все извратили, исказили и перевернули с ног на голову. Не только со временем и пространством, но и c воплощениями Учителей у Вас полная неразбериха. Почему-то у Вас Франциск стал «прямым воплощением» Франциска Ассизского (при всем моем уважении к делимости Духа, и даже к тому факту, что Иерархи где-то на непостижимой нами высоте являются одной Индивидуальностью, все-таки Франциск Ассизский — воплощение Кут Хуми. Или, чтобы госпоже Моисеевой было понятнее, сэра Уоми).

По-Вашему, Флорентиец мог сказать о себе такое: «Что касается меня, то когда-то я рождался во Франции и был графом Сен-Жерменом, о котором вы, возможно, начитаны из литературных источников».

Уж не знаю, из каких литературных источников Вы начитаны, госпожа Моисеева, но писать продолжение «Двух жизней», даже не прочитав этой книги — просто вопиющая наглость. Ведь если бы Вы ее дочитали, то никак не спутали бы Владыку Зеленого Луча Флорентийца с Владыкой Фиолетового — Сен-Жерменом.

И вообще просто «Флорентиец» для госпожи Моисеевой недостаточно звучно. Поэтому устами своего «левушки» она сообщает, что истинное имя Флорентийца — Лорд Бенедикт. И Дмитрий с восторгом и трепетом повторяет: «Лорд Бенедикт!..»

Ну, конечно, при Вашей склонности к роскоши и великолепию «Лорд Бенедикт» звучит куда как гордо! А вот если бы Вы все-таки прочитали «Две жизни» до конца, то узнали бы, что истинное имя Флорентийца — Венецианец.

Похоже, Вы не отдаете себе отчет, как губительны — в первую очередь для Вас и Вас читающих — такие представления об Учителе и Пути. Вы представляете свой путь выстланным шелками, в золоте и чудесах. (Недаром Дмитрий чудесным образом вдруг летит из Дели на САМОЛЕТЕ в Кисловодск, и это, между прочим, в 1939 году, так у Вас написано. В это время только-только состоялся первый пассажирский рейс из Москвы в Петербург. Гризодубова, Осипенко и Раскова удивляли мир своими беспосадочными переле­тами, а Ваш герой летит над Гималаями в Россию в двух­местной машине, во времена советского террора, без всяких виз и других условностей. Вот какие у него мощные покровители! А Рерихам так и не удалось получить визу для прибытия на родину…).

За все путешествие никто из ваших героев по-настоящему ни разу не трудился. Зато всевозможные трапезы описаны в под­робностях 16 раз. Это называется путь ученика и другие насущные вопросы? Какое представление о пути ученика несете Вы своим легко­верным читателям? Что это за фантазии обленившегося создания, мечтающего о праздной и роскошной жизни? Вы, очевидно, не слиш­ком удовлетворены своим материальным положением. Ваши нереали­зованные мечты и желания сквозят во всем, их невозможно скрыть.

Прочтите Рериха — «Сердце Азии», «Алтай-Гималаи», прочтите Кордашевского, чтобы иметь представление о тяготах путешествия, которое Вы самонадеянно взялись описывать.

Путь ученика ныне — в труде! Если Вы сможете находить радость в непрестанном труде с утра и до ночи, тогда путь ученичества будет для Вас долгожданным счастьем и сказкой реализации своего творческого потенциала, ибо Мастерство Учителя укажет Вам наилучшее место и способ применения и развития Ваших талантов и укрощения пороков.

Но Вы не можете! Именно такие, как Вы, распяли Христа, мучили Оригена в темницах, пытаются уничтожить Рикла. Потому что Мастера не отвечали и не отвечают вашим представлениям о том, какими они должны быть, как и куда вас вести.

Однако, госпоже Моисеевой, по-видимому, чужды угрызения совести. Ею руководило некое иное чувство. Прямое, беззастенчивое стяжательство.

Кто же вдохновлял госпожу Моисееву на эпистолярный жанр?

Нынче стало модным «основывать» свои произведения на чем-то уже признанном и пользующемся спросом.

На Агни-Йоге, пожалуй, не паразитировал только ленивый. Столько трактователей, упорядочивателей, систематизаторов и продолжателей появилось в последнее время. О. А. Моисеева не ограничилась Агни-Йогой, проработав, по-видимому, еще труды Профетов. Иначе с чего бы это вдруг «флорентиец» на вопрос Дмитрия — как достичь совершенства, рекомендует ему читать призывы и немедленно такой призыв предоставляет.

«Человеческие качества окрашиваются, как мысли и эмоции. Все эти качества присутствуют в пространствах, которые называются энергетическими зонами. Тебе показали их свечение. Человеческие качества настолько искажены, что цвета эти при­обре­тают грязные оттенки, однако до тех пор, пока они не очистятся, человечество будет рождаться на Земле. В будущем человечество станет настолько изощренным, что начнет записывать информацию своего разума в индивидуумах и переносить интеллект на других, сбрасывая негативную карму.

— Почему это произойдет? — спросил я, обескураженный таким известием.

— В людях недостаточно света, и они не могут быть гармо­ничными. Свет рождается в вилочковой железе — железе жизни, которая в нормальном организме рассасывается после детского возраста, однако на тонком плане во всех биополях человека продол­жа­ет функционировать. У людей будущего она атрофируется полно­стью, и они из будущего начнут вычерпывать энергию у предков. Ты можешь заметить, что это происходит уже повсюду, ибо появились неизвестные ранее болезни.

— Как уберечься от них?

— Читай призывы, устремляйся к богу. Будь великим в делах, а в жизни незаметным; не завидуй и не ненавидь, не злорадствуй, не мсти и ни о ком не думай плохо. Выполняй свою работу честно и с любовью. Вот тебе призыв» (стр. 120-121).

Да, похоже у некоторых рассосалась не только вилочковая железа… Оказывается, во всех болезнях виноваты коварные потомки, вычерпывающие у нас энергию своими перенесенными на других интеллектами!

Казалось бы, ничего абсурднее придумать уже нельзя. Но больше всего меня впечатляет способ уберечься от болезней. Не хочется вторично марать бумагу, приводя весь текст призыва, который «флорентиец» дал Дмитрию. Но вот подпись заслуживает внимания: «(Получено через посланника Н. Долматову-Васильеву)». Непонятно, кто первоисточник. Если Флорентиец, то причем здесь Долматова-Васильева? Если Долматова-Васильева, то причем тут Флорентиец? Очень интересный факт. Пожалуй, он может послу­жить отправной точкой наших поисков цели написания «Порога Учителя».

Столь невежественных барышников от духа мне еще встречать не приходилось. Вас даже ремесленниками нельзя назвать, столь низкопробное изделие произвели вы на свет!

Ну и писали бы что-то про Большую Медведицу, все свои медитации и стихи, не привязываясь к Братству, Владыкам и Шамбале. Так нет же, фантастику попробуй раскрути, еще такого качества низкопробного. Вот и стали «основывать» на Агни-Йоге, «Двух жизнях», именами Владык прикрылись. Неосторожно! Вы бы поучились у Куатьэ. Тот и писатель поискуснее, и разруши­тельные свои энергии запрятать умеет покрасивее, не сразу разберешь, а уж «поосновался» на всем, что сейчас в цене — и Коэльо приплел в аннотации, и Кастанеду по тексту, и Ольхон, и буддизм, и христиан­ство — выбирай каждый, кто чем увлекается. Но он похитрее вас оказался — Владык не трогает, как бы чего не вышло. И с образованием у него получше. А у Вас полное невежество не только в сфере энергий, но и в географии, и в истории, и в русском языке. Не верите? Судите сами.

В русском языке «в сердцах» обозначает «сильно рассердившись», а не «взволнованно», в каком смысле вы его настойчиво употребляете.

Павлины не ходят постоянно «с распушенными хвостами». Они, в основном, распускают хвост в мае и июне, именно к этому времени за год он полностью обновляется.

Цампа, основная пища тибетцев, готовится из ячменной муки, а не из распаренного овса.

Истинная «Книга Вечности» — это Хроники Акаша, но Ваши «учителя» почему-то об этом помалкивают.

В «Песне о вещем Олеге» нет и никогда не было княжны Ярославны. Это совершенно разные периоды в истории Руси.

Думаю, достаточно, хотя перечень этот можно продолжать и продолжать.

Итак, автору очень понадобилось протолкнуть свой «труд» в печать, а затем — на прилавки магазинов. По всей видимости, и название «Порог Учителя» родилось под впечатлением долгого обивания порогов издательств и спонсоров. Похоже, что она выпол­няла «специальный заказ» для проталкивания в мир неких идей, правда, с Агни-Йогой ничего общего не имеющих.

Можно ли себе представить, чтобы Антарова прозу или стихи в «Двух жизнях» подписала: «Принято посланником К. Е. Антаровой»? А ведь она, несомненно, была Вестницей Владык. Один раз поставив свое имя в заглавии книги, она приняла всю меру ответственности за четкость и чистоту передачи, а далее для нас зазвучал текст из высочайшего источника, без примеси ее личностного.

Здесь же автор настойчиво представляет нам «посланника» Н. Долматову-Васильеву, весь текст в книге перемежается «духовны­ми» стихами, и есть даже «Новая молитва Белого Братства Вселенной, полученная через земных посланников». Опять-таки за подписью Н. Долматовой-Васильевой. А еще есть «Веление-обращение к учителям с созвездия Большой Медведицы, полученное через земного посланника». Тут уже анонимно, видать, постеснялись свой бред подписывать. Земных Учителей уже недостаточно, теперь решили у соседних поучиться. Жаль только имена их Вы нигде не указали, однако и без имен ясно, что к Белому Братству — хоть к земному, хоть к космическому — Ваши «учителя» никакого отношения не имеют. Но вот на странице 42 есть момент откровения, стихи из тетради господина Преображенского:

«Я — марионетка,

К моим рукам

Привязаны веревки.

«Они» дергают за них,

И я сам не замечаю,

Как подчиняюсь «их» воле».

Пожалуй, госпожа Моисеева, это самое ценное Ваше заявление. Здесь зашифровано сразу все — и Ваше невежество, и самодовольство, и желание избранности, и жажда богатства. Именно за эти «веревки» и дергают Вас и Вам подобных всевозможные «учителя» с тонкого плана и их «посланники» с физического. А Вы и сами не замечаете, как подчиняетесь их воле.

Однако, закон един для всех. И надо понимать меру своей ответственности. Великий Владыка — Учитель Мория, или, как Вам понятнее, — Али — в Учении указал: «…ошибки в книгах равны тяжкому преступлению. Ложь в книгах должна быть преследуема, как вид тяжкой клеветы. Ложь оратора преследуется по числу слушателей. Ложь писателя — по числу отпечатков книги» («Община», § 94).

А далее в «Общине» есть еще параграф, он тоже для Вас: «Корыстолюбие есть грубое невежество. Только истинное сотруд­ничество может спасти от такой злокачественной корысти. Корысто­любец имеет на лице своем печать. Он не причастен сердцу, чаша его горькая и Тонкий Мир для корыстолюбца лишь источник мучений» («Община», § 113).

Какой там у Вас тираж? 3 000 экземпляров? Делайте выводы.

Стефания Ольденберг

13.09.2005 г.