Мастер! Я долго не решалась задать Тебе один вопрос, не желая проявлять свои сомнения, но вот наступил момент, когда я поняла, что больше молчать не могу. Я знаю, что Ты отправишь меня искать ответ в жизни и смерти многих людей, но робко надеюсь, что на сей раз ты этого не сделаешь.

— Наивная девчонка! Однако послушаем, что-то твой вид настроил меня на противоположный твоим сокровенным мыслям лад.

— Отец! Уже много лет меня грызут муки сомнения по поводу одного человека — это Юрий Лонго, еще его называют белым Магом. Прошу Тебя, это настолько для меня значимо, как будто речь идет о жизни или смерти.

То-то я смотрю, на тебе лица нет, чем это тебя приворожил или заворожил этот маг? Однако, раз я уже заговорил с тобой на эту тему, будем считать, что тебе удалось вовлечь меня в это, никому не нужное, мероприятие, как обсуждать какого-то мага. Только учти, Дочь, вопрос должен быть настолько же емким и точным, как и кратким, ибо таким же будет мой ответ. Обсуждать белых и черных магов не входит в мои намерения. Нет! Дочь! Мастер их не боится, как не боится магических действий таких людей, речь совсем о другом. Я не считаю возможным или нужным тратить свое время на несуществующую проблему. Итак — вопрос?

— Мастер! Юрий Лонго действительно был могущественным белым Магом?

Молчание.

— Мастер, чему Ты улыбаешься, так, что у меня мурашки по спине побежали?

— Ли! А мурашки бегут у тебя по спине сверху вниз или снизу вверх?

Так! Кажется, я куда-то влипла, явно Мастер втягивает меня в западню, из которой нет выхода.

— Отец! Мурашки бегут снизу вверх.

Смех был такой громогласный, что вороны в соседней роще с пронзительным карканьем улетели прочь от столь бурного проявления Мастера.

— Ли! Я поздравляю тебя, ты просветлела. Это змея-Кундалини оторвала голову от своего Ложа и поползла вверх по позвоночнику.

Отец явно смеялся надо мной, и зачем только я нарушила его уединение, сейчас он не оставит от меня и мокрого места, да и ученики уже столпились, побросав свои занятия. Я уже проклинала себя в самых изощренных формах, когда Мастер, резко замолчав, произнес спасительное: «НЕТ».

— Все, Дочь, каков вопрос, таков и ответ, как и было обещано.

Меня такой ответ явно не устраивал, но я боялась продолжить тему, зная, что одно неточно сказанное слово приведет меня к неизбежному краху.

Мастер уже было повернулся, чтобы покинуть собравшихся зевак, как из их толпы раздался голос в мою поддержку. Оказывается, данный вопрос терзал души многих людей, ибо ответы на свои сомнения внутри себя они не смогли найти.

«Что-то происходит».

Мастер прошел еще несколько шагов, потом, развернувшись всем телом, довольно свирепо смерил меня взглядом с ног до головы. Змея в моем позвоночнике опять подняла голову, а само место ее пребывания похолодело, похоже, даже покрылось ледком.

Я сделала шажочек за спины своих товарищей, но цепкий взгляд Отца не упустил меня и, кажется, пронзал не только спины ребят, меня, но и крушил все пространство позади нас.

«Так! Поймали. Знают из Учения, что Учитель обязан ответить на возникший вопрос, и умело пользуются этим. Конечно, формы ответа могут быть разные, но это не меняет суть дела, я попался на голый крючок. Надо было Лию сразу смерить строгим полупрезрительным взглядом или сказать что-нибудь такое, типа: «Нашла тоже тему для беседы», — и все бы уже давно закончилось. Можно просто сказать, что я уже ответил на твой вопрос. А потом зацепить Дочь, спросив, для чего ей мозги дадены, и чему я ее уже добрых пять лет учу. Но момент явно упущен, и теперь нужно сделать правильный ход».

Убрав со своего лица маску невероятной строгости, я стремительно одел другую, с полуулыбкой на своей физиономии, и произнес: «Достали, черти». Все радостно засмеялись, а Ли тут же оказалась рядом со мной и явно, настолько явно, что я чуть не взорвался, включила диктофон в складках своей одежды. Однако, оглянувшись, я не увидел рядом снятой маски, она покоилась уже в кладовых Рода, не оставляя мне выбора. «Черт, черт», — произнес я про себя, призывая своего товарища по несчастью, зная, как часто ему не везет, когда он выходит на свой промысел. Черт! Внешне, однако, сохраняя маску достоинства всезнающего Мастера, я произнес:

— ...Так-так, значит, Лонго. Белый маг Лонго.

«Сейчас они подумают, что я явно тяну время, не зная сути вопроса или не желая давать Беседу».

— ...Бог с вами! Садитесь на травку, но учтите, я дам лишь направление вашим мыслям для дальнейшего поиска истины. Кто может сказать мне, как тонка грань между понятиями Белого и Черного Мага? — я явно еще не терял надежды на этом вопросе все и закончить, но Лия была уже настороже, то есть в потоке энергии, и мгновенно отреагировала на мое вступление:

— Так тонка, Мастер, что тебе не удастся сбить нас с толку, лезвие бритвы несравненно толще, чем разница в указанных понятиях.

Черт! Дочь поймала нить моих мыслей и решила теперь поглумиться над Мастером. Ну ничего, запомним, я не какая-нибудь злопамятная крыса, хотя она знает, что я по рождению своей оболочки ОВЕН (первый огонь) и родился как раз в год злопамятной крысы.

— Действительно, Лия, грань настолько незрима, что если пребывать в определенной степени невидения, то вопрос останется неразрешенным.

Мастер парировал предыдущий выпад Дочери, то есть мстил в моменте, явно указывая на то, что ей лучше молчать, ибо Отец всегда прав. Посмотрим. Дочь явно настроилась на определенный лад, и теперь сбить ее с нужного направления мысли будет очень трудно. Я читал Беседу ученикам о гранях черной и белой магии, говорил, как текуча энергия этого древнейшего творчества и насколько нужно быть внимательным и осторожным, чтобы не свалиться в одну или другую сторону. А сам между тем следил за Дочерью. За пять лет пребывания в Ауре Мастера она получила великий опыт познания природы Творца в создании земных и внеземных форм, огранке кристаллов уродливых образований Земли, осознанных и неосознанных. И вот сегодня Мастер понял, что Духовная Дочь Выросла, и что ему лишь на короткое время удалось выбить почву (прервать нить энергии) из-под ее ног. И что перед ним не та юная дева, пришедшая к нему в девятнадцать лет, а вызревший плод на кроне Древа Его Творчества. Отчего-то стало грустно и в груди зажгло горечью какой-то утраты, мысль эта не давала ему покоя. Надо разобраться, что гложет Мастера, отчего с одной стороны радостно, а с другой грустно.

...Лонго не был рожден Магом, ни белым, ни черным. Он не был Шарлатаном, как ваш покорный слуга, Мастер Рикла, ибо не нес никакой информации и не предложил на суд зрителя теорию или практику какого-нибудь нового учения. Он вообще ничего не дал человеку и человечеству, ибо только брал и стяжал, строя свое мировоззрение на собственной значимости, так, что даже порой сам в это верил. Хотя всегда знал, чего он стоит и на чем стоит.

Шарлатан — это было бы слишком высокой оценкой для Лонго. Он сам сделал себя «Магом», присвоив энергию, поднятую волной искаженной духовной деятельности не только в России, но и на Планете. Боюсь, что вначале он преследовал совершенно другие цели, а когда зашел уже слишком далеко, на попятную идти не захотел, захлестнула ГОРДЫНЯ. Он всенепременно хотел чего-то добиться — известности, славы, поклонения. Такова природа человека. Маг, будь то черный или белый, предпочтет остаться в тени, ибо его деятельность сокрыта от досужего взгляда и никоим образом не афишируется. Естественно, я говорю о Магах в истинном звучании этого Слова — Сакральном. Лонго Магом не был! Просто однажды пришло время, и он одел соотносимые с придуманной версией одежды, как я понимаю, в данном случае белые, хотя к его лицу и деятельности на этом поприще лучше было носить черные, и приобрел нужную для колдовских манипуляций атрибутику. Ибо все это сегодня не представляет никаких сложностей, если ты поставил перед собой цель. А Цель уже была поставлена. И хотя колдун и маг вещи диаметрально противоположные, я бы скорее назвал Лонго факиром, пусть даже в лучшем смысле этого слова, но факиром. Это по-индусски, а по-нашему — фокусником...

...Лия не давала мне покоя, что за червяк грыз мою грудь, проделывая все новые и новые ходы в моей Анахате? И тут до меня что-то стало доходить, глаза мои засветились энергией Озарения, но в груди продолжал пылать пожар.

Продолжая читать Беседу о том, как Лонго в перипетиях жизни пришел к «вершине» своей магической славы, я понял свое состояние и смог беспристрастно его оценить.

Мастер Рикла радовался, наблюдая рождение в его Лоне другого Мастера, не похожего на Него самого, но, вместе с тем, это была ветвь Его Древа Познания. Только ушедшая от ствола Его Творчества в какую-то невероятную Даль, порой недоступную Его пониманию. Это было то новое, радостное чувство, отчего горели Его глаза, а возможно, они горели от того, что Он читал эту чудную Беседу своим ученикам, а в такие минуты глаза Его не то что горели, а полыхали огнем рождения Нового Знания, которое еще никто в этой жизни не смог или не осмелился дать.

...Время! Вспомните время, когда рождался Лонго, как «Маг». Неужели вы не отследили последовательную нить событий, когда в нашей стране стали появляться разные чудаки-чародеи типа Кашпировского, Чумака, Грабового? Для целеустремленного человека не заразиться «чумой» было практически невозможно. Тем более, что он практически уже чувствовал себя если не Давидом Купером из Одессы (Копперфильдом), то уж иллюзионистом точно. Цирк его не мог устроить — он не хотел делиться ни с кем нажитым добром. Пришлось сесть за литературу и премного потрудиться. Помогла пресса. Все чаще и чаще мелькали объявления о белой, черной и голубой магиях, каких-то магистрах с цепями на шеях и с крестами в руках. Горящие свечи уносили мысли Лонго к дальним мирам и возвращали его на Землю. Известность на страницах печатных органов, желтой бульварной прессы и даже в устах известных людей, в том числе и политиков, открывали двери многих инстанций.

Лонго создал не просто себя как «Мага», а целый орден, этакую маленькую-маленькую империю, которую даже начали побаиваться — некоторые. Взяв все лучшее у Кашпировского, Чумака, от гипноза и иллюзионизма, Лонго синтезировал в довольно-таки короткое время весь набор навыков, как писала некогда одна дама, поднаторел и вышел на арену Жизни.

...Отчего щемило сердце стало понятно еще раньше, чем Мастер распознал природу первого аспекта, но умышленно увел его в окончание Беседы, как единственно правильное и сильное решение ибо... Да, Он, Рикла, рождая Мастера нового поколения, лишался любимого ученика, но не это Его смущало. Где-то подспудно, в глубине души, Он осознавал, что такой ученик приходит к Мастеру раз в сто лет! Были и будут другие, но такой уже не будет! Оттого, что природа Его печали была познана, стало еще горше, но тут же пришла новая мысль...

...Арена была пространственная, не ограниченная территориально. Разве истинный Посвященный Маг смог бы себе позволить ездить по городам и весям, стяжая славу и деньги, из-за которых после его естественной смерти начнутся судебные тяжбы, проклятия родственников и претендентов на наследство «великого Мага»?

Лонго не управлял стихиями и не был повелителем элементального мира. Что до его экспериментов с поднятием рук у мертвецов, то здесь все объясняется просто. На все его тщетные усилия (потуги) слетались сущности низшего порядка (астральные уроды), они и баловались (развлекались) вместе с «Магом», поднимая части тела умершего, но на большее сил не хватало. Только опыты непосвященного мага могли привлечь этих тварей. Что-либо говорить о магистре вообще несостоятельно, так как все эти звания присваивались пространственно или такими же «магами», как сам Лонго. Карма ушедшего отягощена его желаниями блистать при жизни, быть центром внимания, влиять на весьма значительные события в «духовном» и физическом мирах. Сейчас он сам запечатан в мире низменных устремлений и проходит тяжелейший путь очищения от своих прижизненных притязаний, то есть он стал одним из тех, кто некогда помогал ему в его низших устремлениях.

...Мысль не давала покоя, два аспекта одной энергии снова слились в Единое русло Реки под названием Сотворчество. Мастер родил другого Мастера, чтобы двое столь разных, но верных и преданных делу Служения Человечеству, вместе творили формы новых Свершений. Грудь отпустило, жар стал проходить, ясность сознания подсказывала, что пришло время завершения Беседы о Магах. Мастер и здесь остался Мастером, глядя на раскрывшиеся от удивления глаза учеников, он решал внутренние задачи будущих периодов Своего Творчества. Теперь уже в Сотворчестве с некогда рожденной им из небытия и поднятой на щит Мастерства юной девой, ставшей Последователем Традиций Его, Рикла, Мудрости и Чистоты, Гармонии с Окружающим миром и Красоты Внутреннего содержания человека Земли и иноземного Осознания. Кто Его, Рикла, знает?! Огонь Космоса Единого Рикла родил Вехи Огненного Свершения двух Мастеров: Рикла и Сингхи. А ведь это то, о чем ты когда-то мечтал, Мастер, — Единение двух столь противоположных начал в Целом. Легко! Как стало Легко!

...Разве может Маг оставить после себя какое-то наследие, кроме Духовного? Это как раз то, на что в суд не подашь. Когда-то Владыка Мория, решившийся вместе с Братьями послужить Иисусу, был великим Магом, впоследствии понявшим и усмотревшим даже некоторую пагубность этого явления, в результате изменившим свой путь и ставшим Великим Йогом Индии — Великим Владыкой.

Рикла — собственноручно числа 13 месяца марта 2007 года

Р.S.: Если вернуться к теме Беседы уже за ее рамками, то Смею утверждать: было бы весьма проблематично и ошибочно считать Юрия Лонго и ему подобных Магами.

Рикла

Р.Р.S.: Во время написания Беседы Мастер получил два довольно чувствительных удара в область левого полушария Мозга. Мастер не защищался. Щит Един — Чистота Мысли Мастера.

Рикла