— В мае месяце всем призванным на летний экспедиционный сезон текущего года Я разослал письма, начертания Мастера человеку, ступившему на стезю ученичества. Как Я понимаю, получив весточку от Рикла, каждый из вас воспользовался ею, как самой дорогой туалетной бумагой, в отхожем месте. Другого применения свиткам с откровениями Мастера не нашлось. Говорю открытым текстом, как есть, потому что события, которые происходили в течение летне-осенних месяцев, никак не повлияли на улучшение не только вашей духовной ситуации в Роду, но и социальной на внешнем плане. Повторяться не буду, но напомню, специально для жирафов, теперь уже гораздо большему кругу присутствующих учеников суть духовных посланий Учителя:

«Толя! Ключ — видение через абсолютное послушание Мастеру. Сегодня ты слеп и пытаешься смотреть на мир глазами людей, которым доверяешь. Запомни: то, что видят глаза одного человека, совсем иначе может раскрыться глазам другого. В одном слове Мастера каждый услышит свою истину. Покуда твои собственные очи не будут открыты, у тебя есть только одни глаза — глаза твоего Мастера».

Яснее ясного сказано, и, казалось бы...

Володя, это ты дал Анатолию книгу Ломовцева читать?

— Она просто лежала… (Анатолий).

— Ну, да… (Володя).

— Именно об этом написано в напутствии Мастера. Володя — слеп, несмотря на то, что посвященный, и что Садыгбай. Он только вчера родился, у него глаза еще не открылись, как у щеня, появившегося на свет в предрассветный час, а он уже пытается лаять, уча других. Так вот, запомни, дорогой мой, то, что написано у Ломовцева, у Рикла написано не может быть никогда. И то, как Ломовцев ведет своих учеников, и то, какие требования он им предъявляет, — Рикл не приемлет. Один маленький пример. Ломовцев на физическом плане берет подписку со своих учеников о неразглашении внутренних социально-эзотерических обстоятельств своей духовной деятельности. Не только берет подписку, но и жестоко карает отступников, не выдержавших тягот ученичества, преследуя последних практически до исхода. Рикл не голословен, но в рамках нашей беседы Мастер не видит смысла расширять или углублять негативный спектр деятельности другого Мастера только ради того, чтобы доказать вашу полнейшую духовную несостоятельность. Добавлю лишь одно, что слово В. Ломовцева многого стоит. Оно настолько тяжеловесно, что может физически убить не закаленного в воинствующих метафизических перепалках человека. Кредо Рикла вы знаете: ворота Его Храма изнутри всегда открыты. Ломовцев — самобытный Мастер одного толка. Рикл — самобытный Мастер иного толка. Наши глаза видят мир под разным углом зрения.

Однажды во время одной из бесед с Анатолием Мастер сказал ему: «Ты построил в своем воображении сферическое зеркало на всю Планету и вот теперь смотришься в это зеркало, красуясь, словно павлин, ловя влюбленным взглядом радужное отражение своего распушенного хвоста. Сегодня ты напоминаешь мне «истину», которая каждый день примеряет новые одежды, в зависимости от того, куда направлены ее мысли. Тебе рано еще читать что-либо, связанное с эзотерикой и возвышенными путями духа, потому что ты непременно будешь пытаться натянуть этот пышный зипун на себя, не понимая, что сначала нужно раздеться донага, как сама истина, и только потом одеть рубище, которое сошьет тебе Мастер. Пока у тебя кисель вместо мозгов, будь добр исполнять начертание Мастера, а если ты несостоятелен, напомню: ворота изнутри всегда открыты». Так вот, пожалуйста, верни хозяину книгу Ломовцева, убери все остальное, что еще спрятано в твоих чемоданах, и покуда лично я тебе не дам что-то для ознакомления, ничего не смей трогать. Если ты хочешь познать Ломовцева, то лучше это делать у Ломовцева. И с тем, какие требования Ломовцев предъявляет к своим ученикам, Рикл согласиться не может. Читайте в Интернете полемику Ломовцева с Владиславом, «предавшим» и разгласившим всему миру подноготную духовно-эзотерического творчества Мастера. Вот так и не иначе!

Держи, вручаю начертание повторно, и запомни, Рикл делает это только дважды, Он — не Бог, троицу не признает. Теперь давай обратимся к прошлому, насколько дальновиден Мастер, которого ты некогда избрал для укрепления бастионов своего духа. Будь внимателен, наблюдай, какими закоулками мне приходится ходить в поисках путей воздействия на твое сознание. Сколько сил требуется, чтобы, словно туманом, обволочь твои мозги, дабы они утратили способность самостоятельно мыслить.

Попросту говоря, мысли должны остаться в пространстве своего рождения, и там метелить друг друга, не оставляя камня на камне. И лишь когда пыль от поднявшейся бури уляжется, и в твоей черепной коробке наступит вселенская тишина, тебе будет разрешено произнести первое слово. Ясно?!

Когда ты был еще в Горняке, я спрашивал тебя по телефону: «На кого ты думаешь опираться все это время, до того, как придешь ко мне?» Ты сказал: «На дядю, Володю, он — мудрый человек...» — ну и дальше все в таком же духе. И тут же в ответ тебе раздался рык Мастера: «Никогда! Не вздумай этого делать». Было такое?

Я говорил тебе это в марте месяце, правда? Смотри, сколько прошло времени, и сейчас все повторяется вновь. Значит, ты отказываешься научаться тому, что тебе говорил Мастер полгода назад, ты пропускаешь мои наставления мимо ушей. В соб­ственных глазах ты сейчас представляешь некую одиозную фигуру красавца — Дон Жуана, понаставившего в мирах зеркала, практически в каждом закоулке, и смотрящегося в них, а ведь прошло всего шесть месяцев, как ты переступил порог моей лаборатории. Не успели просохнуть твои башмаки, отмытые от навоза социального уклада твоей жизни, как ты уже возомнил, что-то из себя представляешь. На самом деле ничего. Пусто! Вот, видишь, у меня здесь только что лежала бумажка, на которой написано сокровенное знание по поводу твоего дальнейшего пути, указано твое космическое имя. Но это скорее для меня, чем для тебя, так как тебя еще нет, нет ни в одном проявленном мире. Духовно ты еще не существуешь, а перспектива твоего становления ничтожно мала. Имя твое — Павлин!

А ты уже берешься читать Ломовцева. Рикла еще рано читать Ломовцева... (Смех). Я прочел несколько его книг еще в 1998 году и больше не смог прикоснуться ни к одной его работе, будем считать, что не созрел... Я имел с ним ряд заочных встреч, я имел с ним переписку, после чего отказался от всего: и от сотрудничества, и от сотворчества... Ничего, кроме амбициозности и претенциозности, в его трудах я не увидел. А может, просто не понял или не захотел понять. Бог его знает. Я очень сожалею, что сорок пять его кассет оставил в Храме, в Киеве. Я бы дал вам послушать хотя бы одну из них: беседу о статье в «Московском комсомольце», где написано о господине Ломовцеве. Как он там, смакуя недостатки этих несчастных корреспондентишек, повторяет через каждое слово: «Мы не имеем права их осуждать», — и тут же через одну-две минуты сваливается в эмоции и начинает выворачивать наизнанку душонку разнесчастного писаки. И вот тогда я взял тонкий план Валерия и в одной из своих книг описал задиристого петушка, пытающегося показать куриной стае, которая сидит в его аудитории, суть того, что корреспондент обезобразил, исказил в силу своего невидения. Ну, так и хорошо. «Бегите и шарахайтесь от корреспондентов», — сказал Рикл еще в 1995 году своим первым ученикам. Ломовцеву нравится играть в пинг-понг. Это известность и значимость — опять же, если побеждаешь. Мы не можем быть Мастерами одного толка. И теперь я понимаю Сашу Наумкина, который Ломовцеву послал письмо о единении еще в 1996 году. Тогда Рикл лишь только-только начал разбираться в эзотерической обстановке в мире форм Земли. Однажды Ломовцева спросили: «Ты знаешь, кто такой Наумкин?» Ответ был удручающий: «Я этого парня не знаю». А вот А. Наумкин почему-то В. Ломовцева знал. Не лукавство ли это? Сотрудничество не состоялось. Сказано было с апломбом, типа «не знаю, и знать не хочу». Валерий Саше просто не ответил, не счел нужным. А вот Рикл умышленно вынудил Ломовцева несколько раз пойти с ним на контакт, суть этого в книгах «Огонь Космоса Единого» хорошо показана. Рикл его так взвинтил через сайт «Единение», который открыл Юра Черепахин из Донецка, что Мастер Ломовцев практически взорвался, опустившись вплоть до невежества. Вот так, Анатолий. Возьми начертание Мастера во второй раз. Третьего не дано никому. Мастер никогда не изменяет своим правилам.

Мастер
2006 г.