Пророческая экономическая статья из 2008 года (!!!): Украину готовят на съедение (с комментариями 2008 г.) Валентин ИНГУЛЬСКИЙ 21.11.2008 г. «...Если у вас нет хорошего набора оружия для выживания, приобретайте его прямо сейчас. Пусть это будет одним из приоритетов — после запаса еды, воды и жилища. Купите хотя бы среднего размера пистолет, военную полуавтоматическую винтовку и пистолет или винтовку 22-го калибра. Дополнят набор винтовка с магазином (желательно того же калибра, что и полуавтоматическая винтовка), помповое ружье и еще что-то вроде пистолета-пулемета или полуавтоматического карабина...» Эта цитата — не фрагмент из футуристического романа-антиутопии и не инструкция по организации уличной банды. Это совет из сетевого дневника молодого человека, пережившего дефолт в Аргентине семь лет назад. В своем электронном журнале «Выживание в Аргентине» (http://ferfal.blogspot.com) он делится опытом по выживанию в условиях экономической катастрофы, которая настигла Аргентину в декабре 2001 года. Слово «выживание» в этом контексте отнюдь не случайно. Когда в те декабрьские дни в одночасье рухнуло «аргентинское экономическое чудо», созданное под чутким руководством Международного валютного фонда (МВФ), эта страна превратилась в одно из самых опасных мест на планете. Привычный и комфортный цивилизованный мир исчез в считанные дни и обернулся в полный опасностей хаос — с неоднократной сменой правительства, массовыми голодными бунтами и погромами, грабежами и стрельбой на улицах. Как же так случилось, что для многих жителей страны с богатейшими природными ресурсами, теплым климатом и плодородными землями, еще в начале ХХ века входившей в десятку самых богатых государств мира, вдруг стали проблемой элементарные вещи — еда, вода, жилище и безопасность? Особенно этот вопрос актуален для нас сегодня — экономические проблемы в Украине, до последнего времени обсуждаемые лишь в кругу аналитиков и экспертов, сейчас уже стали очевидными и для простых украинцев. А схожесть сегодняшней экономической ситуации в нашей стране и состояния дел в экономике Аргентины в 2001 году или стран Юго-Восточной Азии (ЮВА) в 1997 году, также навевают печальные аналогии. К тому же аргентинцы не одиноки в своих финансово-экономических бедах. Мексиканский кризис 1995 года, валютный кризис в странах Юго-Восточной Азии в 1997 году, девальвации денежных единиц России и Бразилии в 1998—1999 годах — это далеко не полное перечисление серии экономических катаклизмов прошедших лет, волной глобального финансового цунами прокатившихся по планете. Казалось бы, все эти события едва ли связаны, а перечисленные страны в разных точках земного шара имеют больше различий, чем общего — от климатических до экономических. Но внимательное изучение всех факторов предваряющих кризис — действий национальных правительств, субъектов экономики, международных организаций и частных инвесторов говорит об ином.
Путь Аргентины к катастрофе начался давно — вторая половина прошлого века для этой страны была богата на политические и экономические катаклизмы. После государственного переворота в 1955 году, организованного реакционным генералитетом при поддержке ЦРУ, в Аргентине начался «демонтаж» системы социальной защиты, т. н. «хустисиализма». Эта доктрина создания «справедливого» государства (от исп. justicia — справедливость) была детищем Хуана Перона, президента Аргентины в 1946—1955 и 1973—1974 годах. Она подразумевала, что государство должно быть посредником между трудом и капиталом, а капитал должен служить обществу. В 60-е годы система «хустисиализма» была окончательно «демонтирована», а с 1976 года власть в стране взяла военная хунта, которая насаждала неолиберальные реформы под руководством сторонников доктрины «чикагской школы». Поэтому неудивительно, что 80-е годы прошлого века часто характеризуют как «потерянное десятилетие» для экономики Аргентины. Ведь несмотря на то что Аргентина была одним из основных производителей и экспортеров сельскохозяйственной продукции на мировом рынке, десятилетия политической и экономической нестабильности стали причиной резкого сокращения ВВП, иностранных инвестиций и промышленного производства. Но долгожданные реформы в аргентинской экономике, которые начались с приходом к власти президента Карлоса Менема, также были либерального толка. А руководил этим процессом МВФ — как и бывает в подобных грустных историях национальных банкротств. К началу 90-х годов Аргентина стала своеобразной витриной Международного валютного фонда — предложенный этой стране план разрешения экономического и политического кризисов, по мнению МВФ, был образцом для подражания. Аргентинское правительство ударно воплощало в жизнь ультралиберальные рецепты роста от МВФ — была проведена приватизация госпредприятий, ослаблено госрегулирование, снижены тарифы на импорт и облегчен вход в экономику транснациональным компаниям. В отношении собственного внутреннего рынка Аргентина полностью отказалась от протекционизма. С целью макроэкономической стабилизации министром экономики Аргентины Доминго Кавальо по согласованию с МВФ была введена жесткая привязка курса аргентинского песо к американскому доллару в пропорции 1:1 (т. н. модель currency board). На первый взгляд либеральный курс правительства Аргентины с 1991 года стал приносить положительные результаты — за 8 лет рост производства составил 65%, в страну хлынули иностранные инвестиции. Но ориентация экономики на внешний рынок, либерализация импорта и жесткая привязка песо к доллару привели к быстрому падению доли многих отраслей аргентинской экономики на внутреннем рынке. Это было связано с тем, что продукция отраслей, где себестоимость производства по тем или иным причинам была выше среднемировой, становилась неконкурентоспособной по сравнению с аналогичной импортной продукцией. Особенно пострадали производства с относительно высокой долей добавленной стоимости — в условиях ориентации экономики на экспорт в нескольких сырьевых отраслях и максимальной либерализации импорта произошло почти полное вытеснение с внутреннего рынка продукции технологичных аргентинских производств. В результате в стране развивались преимущественно отрасли экономики, ориентированные на производство аграрной продукции и ее экспорт на мировой рынок. Слепо следуя либеральным экономическим курсом, Аргентина оказалась в уязвимом положении. Огромный внешний долг требовал постоянного притока все новых и новых валютных поступлений (доходов от экспорта, иностранных кредитов или же инвестиций), а бесконтрольный вал импорта еще больше увеличивал потребность в иностранной валюте и одновременно ухудшал ситуацию в несырьевых, высокотехнологичных сегментах национальной экономики. Кстати, похожую ситуацию мы в последнее время наблюдаем и в Украине. Результат был очевиден для большинства экономистов — рост импорта, отмирание многих отраслей экономики страны, зависимость финансовой системы от иностранных кредитов. Вследствие этого номинальный внешний долг начал резко увеличиваться с 65,4 млрд. долл. в 1991 году до 143,5 млрд. долл. в 1999-м. Обслуживание внешнего долга стало тяжким бременем для Аргентины — расходы по этой статье увеличились с 2% ВВП в 1991 году до 10% (!) ВВП в 1999-м. Таким образом, построенная долговая пирамида требовала все новых и новых инвестиций для своего обслуживания, а самое главное — ее обрушение стало делом времени. Это неприятное событие должно было произойти либо по естественным причинам вследствие физических ограничений экспортных возможностей страны по сравнению с растущим внешним долгом, либо одномоментно — в результате изменения конъюнктуры на мировом рынке в главных экспортных отраслях страны. Проблемы не заставили себя долго ждать. Внешне все выглядело, как резкое ухудшение конъюнктуры мирового рынка — в 2001 году высокие урожаи зерна в мире стали причиной снижения цен на зерновые культуры, что привело к резкому уменьшению валютных поступлений в Аргентину. Страна оказалась на грани дефолта, а иностранные инвесторы начали выводить свои деньги из аргентинской экономики. МВФ потребовал сбалансировать госбюджет, и Доминго Кавальо предложил на 20% (7 млрд. долл.) сократить его расходы, в том числе за счет резкого сокращения пенсий и зарплат госслужащих, а также повысить налоги. Также в декабре 2001 года правительство Аргентины объявило о введении ограничений на изъятие средств с банковских депозитов. Население в панике начало изымать деньги с банковских счетов и менять их на доллары, а курс американской валюты на черном рынке стремительно взлетел вверх. Тысячи предприятий обанкротились, а сотни тысяч аргентинцев потеряли работу. В крупных городах начались уличные беспорядки, президент спешно покинул страну и подал в отставку, а Доминго Кавальо запретили выезжать за пределы Аргентины. В свою очередь МВФ провел своеобразную эвтаназию экономики Аргентины (правда, без согласия «пациента») — Фонд заблокировал обещанный кредит в 1,3 млрд. долл., видимо, решив не поддерживать финансовую агонию страны. Новые власти заявили о прекращении выплаты внешнего долга страны в размере более 130 млрд. долл. Это был, пожалуй, самый крупный в мировой истории дефолт — внешний долг на каждого аргентинца, включая стариков и младенцев, превышал 3600 долл. В январе 2002 года правительство объявило о введении двойного курса песо по отношению к доллару — фиксированного и плавающего, что фактически было признанием состоявшегося дефолта финансовой системы и девальвации национальной валюты. Аргентина погрузилась в тяжелую многолетнюю экономическую депрессию и социальный хаос. Если говорить о последствиях для страны, то экономическая катастрофа 2001 года в Аргентине стала, пожалуй, самым тяжелым из всех перечисленных финансовых коллапсов последних десяти лет. На фоне жесточайшей экономической депрессии страну захлестнула волна насилия — грабежи и убийства на улицах, голодные бунты, погромы магазинов и различных учреждений стали обычным делом. Когда-то богатейшая латиноамериканская страна погрузилась в анархию, а миллионы людей столкнулись с голодом и отсутствием питьевой воды. Еще вчерашние представители среднего класса превратились в нищих, думающих не о покупке очередного автомобиля в кредит, а о том, чем накормить сегодня своих детей.
Как водится в подобных случаях, МВФ обвинил правительство Аргентины в «чрезмерных государственных расходах на национальном и местном уровне» и потребовал дальнейшего сокращения социальных выплат и зарплат в государственном секторе. Но анализ глобальных макроэкономических факторов, предваряющих падение экономик других стран (в частности, азиатского кризиса 1997—1998 годов), и их наложение на аргентинскую ситуацию выявляет совершенно иные проблемы в экономике Аргентины. Глубинные механизмы и причины кризиса 2001 года позволяют говорить о целой системе финансового порабощения стран мира в пользу международной финансовой олигархии. Причины банкротства «азиатских тигров» и модели национальных экономик были во многом аналогичны аргентинским. Под чутким руководством МВФ в этих странах были созданы ущербные ультралиберальные системы — ортодоксальный монетаризм, ориентация экономики на несколько экспортных отраслей, жесткая привязка национальных валют к доллару США. Экономический рост в странах ЮВА во многом обеспечивался за счет западных финансовых вливаний (равно как и в Аргентине 90-х годов прошлого века или в Украине последние четыре года). Но мощный входящий финансовый поток (в виде иностранных инвестиций, внешних кредитов и т. п.) в значительной степени шел не на стратегическое развитие реального сектора национальной экономики, а банально «проедался». Внешние инвестиции в этих странах тратились на потребление импортных товаров, а также превращались в спекулятивные пузыри на финансовых рынках, в недвижимости и акциях компаний. Очевидно, что иностранные инвестиции приводят к росту ВВП страны. Но если благодаря внешнему кредитованию темпы роста внутреннего продукта намного опережают темпы роста совокупной производительности труда в экономике, то это является индикатором т. н. «кредитного роста». То есть ВВП растет не столько благодаря физическому увеличению произведенных товаров, а сколько путем перераспределения в экономике денег, занятых на внешних рынках. В стране в таком случае развиваются лишь несколько отраслей, ориентированных на внешний рынок (как правило, сырьевых или производящих продукцию низких переделов), а из-за отсутствия таможенных барьеров остальное производство деградирует. Страна все сильнее зависит от импорта. Но проблема состоит в том, что в определенный момент экономика «кредитного роста» упирается в естественный порог увеличения поступлений от экспорта или даже сталкивается со снижением этих поступлений, связанных с изменением мировой конъюнктуры. С этого момента судьба страны находится в руках международных финансовых воротил. Стоит лишь каким-то образом сделать дороже заимствования на глобальном финансовом рынке (например, увеличить долларовые процентные ставки) или уменьшить поступления от импорта (например, спекулятивно снизить цены на основные экспортные товары), и среди многих стран, построивших у себя долговые пирамиды, начинается цепная волна дефолтов и банкротств. Это связано с тем, что накопленный внешний долг требует обслуживания, а внутренние потребители уже не могут обходиться без импортных товаров многих групп, т. к. национальное производство аналогичной продукции уничтожено. Поэтому для обеспечения обслуживания старых долгов и оплаты потока импорта страна вынуждена привлекать все новые средства из-за рубежа в виде инвестиций или же прямых заимствований. Как правило, это происходит путем искусственного повышения доходности вложений в национальной валюте. Например, в Аргентине доходность долговых бумаг в преддефолтный период поднялась до немыслимых 40% годовых (Аналитический вестник Совета Федерации ФС РФ. — № 3, 2002 г.). В финале этой финансовой драмы происходит некое знаковое событие, провоцирующее массированный вывод иностранных инвестиций. Это может быть лобовая финансовая атака международных спекулянтов (Таиланд, 1997 г.) или же резкое изменение конъюнктуры на международном рынке вкупе с действиями международных структур (Аргентина, 2001 год). Столкнувшись с выводом иностранных инвестиций, резким сокращением доходов от экспорта и стремительно уменьшающимися валютными резервами страна-жертва объявляет дефолт — происходит девальвация национальной валюты, банкротство предприятий и банков, миллионы людей оказываются без работы.
Здесь мы подошли к рассмотрению еще одного сопутствующего механизма, без анализа которого модель искусственной кредитной накачки экономик и последующих за этим закономерных дефолтов будет неполной. Он и делает возможным быстрый долговой рост экономик третьих стран и в то же время обеспечивает главную задачу с точки зрения мировой финансовой олигархии — перетекание национальных достояний пострадавших стран в карманы транснациональных структур. Речь идет о так называемой «ловушке ликвидности» (этот механизм также называют «долларовая петля» — по имени валюты главного бенефициара данной системы). Механизм заключается в том, что в определенное время на международном финансовом рынке наблюдается избыток денежного предложения (в частности, долларовой ликвидности). Как правило, это происходит из-за низких процентных ставок в долларе США и валютах некоторых других финансово развитых стран. Соответственно доходность в валютах или долговых бумагах этих стран невысока, поэтому инвестиционные капиталы вынуждены искать рынки с более высокой доходностью вложений. Кстати, на этом этапе либеральные правительства некоторых стран начинают активное строительство системы «кредитного роста», всячески поощряя приход иностранного капитала. Происходит первая стадия построения долговой пирамиды — насыщение экономик этих стран кредитными деньгами. Приход западных инвестиций вызывает эффект «бурного роста» экономики (ее рост за весь цикл построения кредитной пирамиды может достигать десятков процентов). После того как страны-жертвы накачаны дешевыми деньгами, на мировом рынке начинается цикл дефицита денежного предложения. Этот эффект достигается удорожанием денег путем повышения процентных ставок Федеральной резервной системы (ФРС) США (как было в 1997 году) или же путем сжатия ликвидности (т. е. изъятия части долларовой массы с рынка, как, собственно, и происходит в последнее время). Страны-жертвы, которые к этому моменту уже очень зависимы от поступления внешних инвестиций, для их привлечения в таком случае вынуждены опережающими темпами повышать доходность операций в национальных валютах, повышая собственные ставки рефинансирования (как в ЮВА в 1996—1997 годах) или же путем других мер (сжатие ликвидности, ревальвация национальной валюты — Украина 2008 г.). В связи с этим возникает несколько неприятных эффектов. Во-первых, ухудшается структура внешнего долга в развивающихся странах — более консервативные финансовые структуры уходят на финансовые рынки развитых стран, а на их место в погоне за быстрой прибылью приходит спекулятивный капитал. Во-вторых, удорожание денег вызывает эффект удешевления основной массы сырьевых товаров и их производных, которые, как правило, и являются основной статьей доходов от экспорта развивающихся стран. Это в свою очередь ухудшает платежный баланс этих стран и вызывает все большую потребность во внешних кредитах для его поддержания. Как уже говорилось выше, в 2001 году Аргентина столкнулась с резким снижением цен на экспортируемое продовольствие, в 1998 году дефолт в России не в последнюю очередь был вызван низкими ценами на нефть, а среди факторов, поставивших сегодня Украину на грань катастрофы, — снижение цен и спроса на металл. Таким образом, удорожание заимствований на мировом рынке и удешевление ключевых сырьевых товаров, составляющих основу экспорта страны-жертвы, являются по сути разными сторонами одного и того же процесса — «долларовой петли». Наглядной иллюстрацией работы механизма «долларовой петли» может служить сводный график изменения процентной ставки по федеральным фондам в США (правая шкала) вместе с изменением цен на нефть марки Brent и средневзвешенных цен на пшеницу на рынке США (левая шкала) с 1994-го по 2002 год. Нефть и пшеница выбраны в качестве индикаторов как классические биржевые товары, наиболее наглядно демонстрирующие изменение мировых цен на сырье и продовольствие, а процентная ставка по федеральным фондам в описываемой схеме — индикатор «цены» денег. Итак, с мая 1995 года происходит плавное снижение ставки ФРС, развивающиеся экономики стран ЮВА, Аргентины, Бразилии, России и прочие привлекают все больше и больше инвестиций, их долги ускоренно растут. Этот процесс стимулируется ростом цен на сырье и продовольствие, в частности растет мировая цена на нефть и пшеницу. Но после достижения своих пиковых значений в мае— сентябре 1996 года начинается резкое падение цен на пшеницу и нефть, что сигнализирует об общем падении цен на сырьевые товары, а это значит, что выручка от экспорта в развивающиеся экономики резко уменьшается. Практически сразу (с марта 1997 г.) ФРС начинает цикл удорожания денег, увеличивая процентные ставки в долларах США. Цены на сырьевые товары продолжают падение, а ставки ФРС продолжают расти, ситуация в странах — кандидатах на дефолт все больше ухудшается, начинается финальный этап строительства долговых пирамид (облигации госзайма в России, продажа тайским центробанком векселей на 15 млрд. долл. и т. п.). В мае—июне 1997 года в бой вступают кавалеристские отряды мировой финансовой олигархии — на пике роста ставки ФРС начинается финансовая атака валютных спекулянтов на Таиланд. После того как финансовый «пожар» в странах ЮВА запущен, происходит небольшое понижение ставки ФРС, но главная цель атаки в этот период — Россия. Поэтому в июне 1998 года при минимальной величине цены на нефть происходит повышение ставки ФРС — через два месяца в России обваливается пирамида Облигации Государственного Валютного Займа (ОГВЗ) и происходит дефолт. Далее цикл начинается снова, но на этот раз цель — страны Латинской Америки. Так как они экспортируют преимущественно продукцию сельского хозяйства, для обеспечения более эффективного процесса их банкротства, кроме увеличения ставок по федеральным фондам (читай — удорожания внешних заимствований), проводится «игра» на рост цен на нефть (т. е. в данном случае — увеличение себестоимости производства сельскохозяйственной продукции). Эта тактика дает быстрый результат — в июне 1999 года начинается кризис в странах Латинской Америки. Уже к декабрю 2000 года становится ясно, что кризисные процессы носят необратимый характер и более нет нужды в высоких ставках по федеральным фондам — начинается цикл снижения ставок. На фоне цикла низких цен на пшеницу инерция кризисных явлений приводит к дефолту в Аргентине. А ставки ФРС в одах продолжали снижение — ловушка ликвидности снова открылась и приготовилась к поглощению новых жертв...
В свою очередь международные организации, в частности МВФ, проводят окончательное умерщвление экономики страны-жертвы и обеспечивают защиту интересов международных финансовых корпораций, например «выбивая» у правительства согласие на перевод корпоративных долгов в государственный долг. Предоставление международных «стабилизационных кредитов» — важная часть финансовой атаки, т. к. позволяет окончательно закрепить достижение целей организаторов атаки, обеспечить перераспределение собственности в пострадавших странах в пользу транснациональной финансовой олигархии. Например, после финансового удара по «азиатским тиграм» в 1997 году, проведенного международными финансовыми спекулянтами, экономическую атаку Запада завершили МВФ и Всемирный банк. Предоставив стабилизационные пакеты на условиях проведения реформ, они добились своих политических целей по устранению азиатских конкурентов. Уже в июле—августе 1997 года МВФ предоставил пакет помощи Таиланду, несколько позже — Индонезии и Южной Корее. Помощь предоставлялась на условиях выполнения пакета неолиберальных реформ: сокращения программ социального обеспечения, снижения курса национальной валюты, снятия ограничений на экспортно-импортные операции, отмены государственных субсидий, приватизации госпредприятий и прочее. В результате дефолта и последующей «санации экономики» в стране-жертве финансовой ловушки значительная часть собственности переходит в руки транснациональных корпораций в счет погашения долгов. А большая часть национального продукта стран, ставших жертвой международных финансовых колонизаторов, многие годы будет уходить в страны «золотого миллиарда» в виде долговых выплат, процентов за реструктуризированные иностранные кредиты, дивидендов от собственности транснациональных корпораций (ТНК) в этих странах. Таким образом, анализ общих черт позволяет говорить не о случайных неудачах в развитии молодых и растущих экономик, а о четкой системе — своеобразном «финансовом пылесосе», опустошающем национальные экономики в пользу горстки хозяев ТНК и крупнейших финансовых олигархов. Как только экономики восстановятся после кризисов, в мире начнется следующий цикл «удешевления» американской валюты, и ловушка ликвидности снова откроется. Национальные экономики, оправившиеся от кризиса и «нагулявшие жирок», снова попадут на обеденный стол хозяев мира.
Сегодняшняя Украина оказалась в положении Аргентины семилетней давности. С момента «оранжевой революции» в нашей стране реализована ущербная модель фиктивного экономического роста, которая базируется на вливании иностранного капитала, а иностранные займы в значительной степени используются на потребление иностранных товаров. Вместе с резкой либерализацией условий поступления импорта на отечественный рынок это привело к стремительному росту ввоза товаров и увеличению негативного сальдо внешнеторгового баланса. А ухудшение мировой конъюнктуры на рынке металла в считанные недели поставило украинскую долговую пирамиду на грань обрушения, и это уже стало очевидным даже для «оранжевых». Впрочем, в своих публикациях наша газета неоднократно касалась этой темы (в частности, см. «2000», № 34 (426) В1-В4, http://www.news2000.org.ua/b/59045). Стоит лишь сравнить приведенные выше основные этапы создания и развития «долларовой петли» с сегодняшней украинской ситуацией, чтобы понять: мы уже оказались в классической ловушке ликвидности с минимальными шансами на спасение. Впрочем, главным трофеем организаторов финансовой атаки на Украину станет не передел украинской собственности или устранение Украины как конкурента в высокотехнологичных отраслях. Своеобразным «гран-при» от финансовой атаки на Украину являются лучшие в мире черноземы. Массированная обработка общественного мнения в контексте неизбежной продажи украинских земель сельскохозяйственного назначения началась еще при первых видимых проявлениях паники на рынке. Так, именно снятие моратория на продажу сельскохозяйственых земель «позволит в 2008 г. гарантировано избежать дефицита платежного баланса» — заявил председатель совета НБУ Петр Порошенко на заседании «круглого стола» в пресс-центре РБК-Украина (http://www.rbc.ua/rus/newsline/2008/09/30/439587.shtml). Неудивительно, что неотложная отмена моратория на продажу земель сельскохозяйственного назначения рассматривается в числе первоочередных задач в антикризисном плане СНБО, утвержденном Указом Президента Украины № 965/2008 от 24 октября 2008 года. Итак, отечественные компрадоры заманили Украину в долларовую ловушку, а теперь готовят нашу страну к финальному аккорду закабаления транснациональной финансовой олигархией — массовой продаже земли. Чем же это грозит украинцам? Можно долго говорить о негативных факторах от продажи сельхозземель, главный из которых — полная потеря стратегического национального ресурса и возможности контролировать внутренний рынок продовольствия. Но лучшая иллюстрация перспектив Украины после начала продажи земель сельхоз назначения — это Аргентина. Уже знакомый нам аргентинский блоггер Ferfal пишет о проблемах, с которыми столкнулись аргентинцы в связи с массовой скупкой сельхозземель после дефолта в этой стране. Приведем лишь одну цитату из его дневника: «После Второй мировой войны Аргентина практически кормила Европу, была известна в Европе как «житница мира». Крупного рогатого скота и пшеницы было довольно, чтобы прокормить нашу страну и другой континент. Так что же случилось? Почему многим людям не хватает продовольствия, а некоторые даже заканчивают поеданием отбросов?.. Да, Аргентина осталась житницей мира, но кое-что изменилось. Несколько больших, транснациональных корпораций, таких как «Бенеттон», купили сотни тысяч акров сельхоз земель.... СМИ даже начали говорить о потере суверенитета страны, который оказался под угрозой из-за этой массовой скупки земли, так что можно представить, как много акров было куплено. К тому же в новой ситуации (после дефолта 2001 года. — Прим. авт.) продавать аргентинскую сельхозпродукцию в Аргентине — плохой бизнес. Зачем продавать килограмм мяса на внутреннем рынке за 17 песо, если его можно продать в Испании за 17 евро (при этом 1 евро равен 3,5 песо)?.. Все это в сочетании с высоким уровнем безработицы, низкими зарплатами и высокими ценами на продукты постепенно привело к тому, что в стране фактически начался голод» (http://www.frugalsquirrels.com/cgi-bin/ubb/ultimatebb.cgi?ubb=get_topic;f=1;t=044387;p=1). К сожалению, если ситуация в Украине будет развиваться по нынешнему сценарию, то скорее всего уже в ближайшие годы нашу страну ждет участь Аргентины — богатейшие поля ограждены заборами и охраной, выращиваются в основном технические культуры, а весь продовольственный урожай вывозится за рубеж — более платежеспособным клиентам. А с учетом устойчивой тенденции к повышению цен на мировом продовольственном рынке и цикличности в изменении урожайности, уже к 2012 году мы можем ожидать не просто повторения в Украине аргентинского deja-vu, а полномасштабную катастрофу. Миллионы голодающих украинцев на самых плодородных черноземах мира, на родной земле, которая могла бы сделать свой народ богатым и счастливым, но он ее предал и превратился в пасынка. Миллионы голодающих на земле предков, которая вдруг стала чужой собственностью. КОММЕНТАРИИ: akulina | |||||