Памяти друга. Андрей Подистов

Вечерний Новосибирск, 26 апреля 2001 г. http://www.vn.ru/010426/0426-17-08.html

Ушел из жизни Виктор Степанович Гребенников, художник, энтомолог, эколог, астроном, писатель. Человек, который сумел сделать столько, что другим не хватило бы на это и десятка жизней.

23 апреля ему исполнилось бы 74 года. После него остались картины (больше всего - с уникальными макропортретами насекомых), научные публикации по энтомологии, экологии, астрономии, а также книги "Миллион загадок", "Мой удивительный мир", "Тайны мира насекомых", "Письма внуку" и, наконец, изумительный "Мой мир", который вышел в муках (с опозданием на пять лет) и оказался книгой-завещанием, книгой-итогом.

Виктор Степанович был членом французского общества "Друзья Жана-Анри Фабра", Международной ассоциации ученых-исследователей пчел, членом Социально-экологического союза и Сибирского экологического фонда.

В его "Музей агроэкологии и охраны окружающей среды" при Сибирском НИИ земледелия и химизации сельского хозяйства по приезде в Новосибирск обязательно заворачивали залетные гости из дальних городов и стран. В последние годы с сыном Сергеем он работал над сферорамой "Степь реликтовая", в том же НИИ земледелия и химизации. В Омской области остались уникальные (и, наверное, единственные в стране), созданные при непосредственном участии Гребенникова заказники для охраны малых существ. В Новосибирской области их не сохранили.

Виктор Степанович не мог сидеть без дела. Даже уйдя на пенсию, занимался музеем, сферорамой, рисовал, писал, проводил занятия с юннатами. Тяжело перенес смерть жены несколько лет назад. Затем у самого случился инсульт и начали отказывать ноги, а главное - правая, рабочая, рука. Последние художественные работы Виктора Степановича были необычны для него, как по манере исполнения, так и по тематике - выполненная в черно-белой гамме графика, своеобразно сочетающая элементы реализма и сюрреализма. В целом - это художественно-философские размышления о прошлом, настоящем и будущем, о противостоянии светлого и темного в нашем мире с преобладанием последнего. Изнуренное болезнью и старостью тело отказывалось служить ему, и это стало для него трагедией - Виктор Степанович не умел жить праздно.

И он не сдавался - мы записывали на диктофон его воспоминания, размышления. Может, когда-нибудь кого-то заинтересуют эти записи... Тогда и родилась у нас с ним идея - сочинить на основе этих бесед детектив. Я уже приготовил подарок к его дню рожденья - несколько глав. Теперь не подаришь... Опоздал навсегда.

Ушел из жизни Виктор Степанович Гребенников... Нам, оставшимся, надо сохранить то, что он оставил после себя - музей, сферораму, заповедники, его мудрый взгляд на природу, запечатленный в картинах, книгах, статьях... Его мир, который останется и после смерти творца.

* * *

Мир Гребенникова. В. Песков

Пчела Эвцера - филигранное творение природы. Но и художник, рисуя её, не оплошал

В письме сообщает: "Жизнь прожита. Годы уже за чертою, отведенной статистикой. Пишу каракулями. Похоронил жену и сам выполз кое-как из больницы - после инсульта отнялись рука и нога. Кисть и перо все-таки не бросаю... Шлю книжку. Вы знаете, как о ней я мечтал, сколько мук ожидания испытал. Издана благодаря доброхотам неплохо. Но тираж - одна тысяча. Думал, пишу для всего мира, а продали книжку в единственном магазине Новосибирска. Гонорар - с комариный мизинец. Двенадцать экземпляров книги автору дали бесплатно. Этим богатством я должен разумно распорядиться. Одну книгу шлю вам".

Книга называется "Мой мир". На склоне лет богато одаренный природою человек и труженик, каких мало, рассказывает, чем жил, как жил, что делал, что оставляет в наследство. Пересказать коротко "Мир" невозможно. Одна из начальных глав книги имеет название "Двор". Рассказано о дворе в Симферополе, "зеленом, цветущем", где шестилетний мальчик обнаружил в травяных джунглях пчел, бабочек, муравьев, ос, жуков, ящериц. Рассказано, чтобы поведать, как много значит в человеческой жизни детство. ("Колодец, из которого черпаешь до конца дней"). Очарование обитателями трав на прогретом солнцем крымском дворе определило все помыслы, все интересы жизни теперь уже семидесятилетнего человека. Вовремя он узнал Фабра и был покорен его открытиями, всю жизнь обращался к нему, сверяя свои наблюдения насекомых, которые стали главным интересом жизни.

В отличие от  домоседа-француза урожденный крымчанин  повидал свет - жил в Сибири, Средней Азии, на Украине, в Воронежской области. На хлеб насущный он зарабатывал, следуя за умельцем-отцом. Вместе покрикивали на улицах: "Хозяйка, не надо ли что починить?!" Плотничали, столярничали, вставляли ведерные донышки, гнули трубы для самоваров, чинили патефоны, швейные машинки, часы. И для себя младший из Гребенниковых тоже кое-что мастерил. "Из ничего" собрал старенький велосипед, сделал телескоп для наблюдений за небом и микроскоп - разглядывать все живое, что находил в травах.

По словам Виктора Степановича, самая большая боль в жизни связана у него не с лагерем, а с годами, когда в лесном и сельском хозяйстве стали без разбору применять химикаты. "Гибли мои друзья, и я не мог им помочь". Помогать он все же пытался. Под Воронежем организовал шмелиные заповедники (сейчас все, конечно, забыто, заброшено!), в Сибири отстаивал от распашки клочки целинных степей, где в сложных взаимосвязях жило много существ, которых люди обычно даже не видят. Тут, в Сибири, с Виктором Степановичем впервые мы встретились. Сидели, глядя на шелковистые переливы степной травы, на облака, проплывавшие над островками березовых колок. Виктор Степанович решил в тот день меня угостить тем, что глазу не было видно, - помахал над травою сачком, ссыпал щепотку какого-то мусора в баночку, а когда мы вернулись в его мастерскую при институте, посадил меня около микроскопа: "Гляди..." Более часа я просидел очарованный комарами, нежными златоглазками, жуками черными и ярко-красными или как будто кованными из вороненой стали. А потом Виктор Степанович поманил меня пальцем в залу, и на бумажных листах я увидел "портреты" тех же жуков и козявок с увеличением в тысячу, в две тысячи раз.

Виктор Степанович принадлежит к числу умельцев, способных руками творить чудеса. Один из особых талантов этого современного Леонардо из Крыма - рисовать, наблюдая объект через увеличительное стекло или даже микроскоп, оставляя на бумаге изображения как бы не земных, однако реально с нами живущих, маленьких, необычайно красивых и сложных творений живой природы.

В Сибири эти работы Гребенникова я видел уже второй раз. Первая встреча с ними была в Москве, на выставке. Я писал о ней и сейчас с небольшим сокращением повторюсь, ибо первые впечатления самые сильные. МОСКВУ чем удивишь? "Джоконда", сокровища египетских усыпальниц, Рерих... А может ли взволновать искушенного москвича маленькая выставка никому не известного творца из мало кому известного Исилькуля (Омская область)? Может! Не меньше десятка звонков и писем: "Ты уже видел?" Это голоса ученых, художников и просто людей любознательных.

Самого художника на выставке я не застал. Он погостил сколько мог и отбыл в свой Исилькуль.

Теперь и я присоединяю свой голос к тем, кого покорила работа мастера из Сибири: самобытный талант, редкое трудолюбие, новизна (почти открытие!) мира, в который он приглашает нас заглянуть. Вполне соглашаешься с писателем Пермяком, который оставил на выставке отзыв: "Второго такого мастера нет".

Гребенников Виктор Степанович рисует насекомых. Сказать точнее, изображает, ибо служат ему не только бумага, краски и тушь, но также металл, стекло и пластические вещества. Не спешите разочароваться - вот, мол, невидаль, насекомые. Не спешите. Вначале признаем: мир этот, снующий в щелях и в траве под ногами, мы знаем плохо. Между тем насекомые - древнейшая форма жизни. Родословная человечества не идет ни в какое сравнение с временем обитания на Земле многоликих козявок. Они хорошо приспособлены к жизни. Любая, правда, погибнет под каблуком, но в массе они поразительно жизнестойки. Среди них есть наши враги и наши друзья. И важно отметить: не с крупными животными человек делит сегодня растительные богатства планеты (основу всех цепей жизни), а с насекомыми.

Посмотрим и с другой стороны на козявок. Муравей тянет ношу, во много раз превосходящую его собственный вес. Пчела по особому танцу своей подруги узнает, в каком направлении и как долго надо лететь за кормом. Одна из бабочек, влекомая зовом любви, без ошибки находит себе подобное существо на расстоянии нескольких километров. Загадок за прочным замком у природы еще немало. И большую часть из них хранят насекомые. Положите под стекло микроскопа обычную муху, и любая из созданных человеком машин не покажется слишком сложной в сравнении с крошечным агрегатом живой природы.

И, наконец, красота... С малого возраста ее олицетворяют цветок и бабочка. А все ли знают: цветы на Земле существуют лишь потому, что есть насекомые. Это для них, переносчиков пыльцы, растительный мир так щедро расходует краски и запахи. Красотой природа не обидела и самих насекомых. Приглядитесь к шмелю, к сидящим на солнцепеке солдатикам, к божьей коровке, ползущей по вашей ладони... Ни на что другое в живом мире не потрачено столько изящества, выдумки, красоты, и нигде в другом месте творец-природа не была так сдержанно-экономна - шедевр творенья без микроскопа или хотя бы без лупы как следует не рассмотришь.

Вернемся, однако, к выставке. Когда проходишь мимо больших листов с "портретами" ос, муравьев, бронзовок, жука-рогачика и всякой другой мелкоты, испытываешь чувства открытия. С чем бы сравнить это чувство?.. Сравним с наблюдением самолета. Много раз вы видели проплывающий в небе маленький белый крестик, а однажды оказались рядом с летательным аппаратом и поразились его размерам, подробностям устройства. Вот так же смотришь на какую-нибудь осу, преподнесенную тебе на листе, в размерах козленка, с передачей всего, что увидел очарованный мастер в стеклышко микроскопа.

Счастливое сочетание многих способностей видим мы в этом умельце. Мир насекомых он знает и любит с такой же страстью и преданностью, какими прославился Фабр. Отменное чувство формы, света и цвета, способность точно схватить движенье - это художник. Но это не все. Недавно газеты писали об одном из умельцев - "сделал тоннель из волоса и поместил в него поезд из невидимых глазу вагонов". И эту работу мог бы проделать Гребенников! Таков многогранный талант сибирского самородка. Можно представить, как он часами сидит, склонившись над микроскопом, и переносит на белый лист скрытую от обычного взгляда тайну.

Скрупулезное следование натуре, однако, не делает его работы только высокого класса учебным пособием. Они радуют глаз, волнуют, будоражат воображение. Это искусство. Возможно, даже какое-то новое слово в искусстве.

Собранные вместе работы Гребенникова называются так: "Графика, живопись, скульптура, новая изобразительная техника". Заинтересованный человек тут может увидеть, как мастер заставил сверкать металлом акварельные краски, декоратора остановят мотивы живой природы на изразцах, чеканщика - кованый панцирь жука. Есть чему поучиться тут иллюстратору книг, оформителю выставок, создателям разного рода учебных пособий. На съезде энтомологов в Ленинграде крупнейшие ученые страны публично благодарили Гребенникова за заслуги в науке и пропаганду научных знаний. Эта высокая похвала выпала человеку с "десятилеткой" официального образования. Не часто такое бывает в жизни. Впрочем, Мичурин, Фабр, Эдисон, Максим Горький тоже ведь самоучки...

И вот передо мной книга, о которой Виктор Степанович мечтал как об итоге жизни. Кое в чем выставочным листам она проигрывает - типографские краски не в состоянии передать сияющую магию красок Гребенникова, и нет тут эффекта ошеломляющих контрастом размеров, бабочка величиною с бабочку - привычна. Зато книга в отличие от выставочных листов дает возможность проследить путь исследователя, художника, педагога, создателя музеев и маленьких заповедников. При горько малом тираже книги все же порадуемся: "Мой мир" - это яркий рассказ об интересной, не бестолково прожитой жизни, жизни не рядовой, жизни замечательного человека.

* * *

Комментарий Ю.Н. Чередниченко, с.н.с. лаборатории биофизики НИИ Общей патологии и экологии человека СО РАМН

Виктор Степанович Гребенников - ученый-естествоиспытатель, профессиональный энтомолог, художник и просто всесторонне развитый человек с широким спектром интересов. Многим он известен как первооткрыватель эффекта полостных структур (ЭПС). Но далеко не все знакомы с его другим открытием, также заимствованным из числа сокровенных тайн живой Природы. Еще в 1988 г. им были обнаружены антигравитационные эффекты хитиновых покровов некоторых насекомых. Но наиболее впечатляющий сопутствующий феномен данного явления - это феномен полной или частичной невидимости или искаженного восприятия материального объекта, находящегося в зоне компенсированной гравитации. На основе этого открытия, с использованием бионических принципов, автор сконструировал и построил антигравитационную платформу, а также практически разработал принципы управляемого полета со скоростью до 25 км/мин. С 1991-92 года устройство использовалось автором как средство быстрого передвижения.

Биогравитационные эффекты - это широкий спектр природных явлений, по всей видимости, свойственный не только некоторым видам насекомых. Из многочисленных феноменологических данных известны случаи понижения веса или полной левитации материальных объектов во время направленного произвольного психо-физического воздействия человека (психокинез), левитация йогов.

Известны случаи левитации медиумов во время спиритических сеансов. Но было бы ошибкой думать, что подобные возможности дарованы только одаренным от природы людям. По моему убеждению - это недостаточно изученная общебиологическая закономерность. Как известно, в состояниях сомнамбулического автоматизма (лунатизма), вес человека значительно снижается. Так сомнамбул весом до 80 - 90 кг во время своих ночных путешествий может проходить по тонкой досочке, наступать на лежащего в соседней койке человека, не причиняя ему физически неприятных ощущений (кроме испуга). Некоторые клинические случаи генуинной эпилепсии во время малых (бессудорожных) приступов часто приводят к кратковременной обратимой трансформации личности (в народе называемой одержимостью), когда худенькая, истощенная болезнью девушка или 10 летний мальчик приобретают физические возможности тренированного атлета. Сейчас этот психологический феномен получил название мультиперсональности или множественной личности, т.к. он значительно отличается от классических вариантов эпилептического симптомокомлекса. Такие клинические случаи хорошо известны и описаны. Однако, феномены, сопровождающиеся изменением веса человека или материальных объектов далеко не всегда имеют место в условиях патологического функционирования организма. Здоровые люди в состояниях острого психологического стресса, связанного с угрозой жизни или доминирующей мотивацией экстренного достижения, какой-либо жизненно важной цели, способны непроизвольно преодолевать непреодолимые в обычном состоянии препятствия, поднимать огромные тяжести и т.д.

Обычно это пытаются объяснить экстремальной мобилизацией мышечной силы, хотя точные расчеты не согласуются с подобными предположениями. По-видимому, биоантигравитационные механизмы особенно развиты у спортсменов (прыгунов в высоту, тяжелоатлетов, бегунов). Результативность их спортивных достижений во многом (если не в основном) определяется не столько степенью тренированности, сколько предстартовой психологической подготовкой. Если бы была поставлена корректная научная задача исследования аномалий веса человека в различных психофизиологических состояниях и создана аппаратура динамического мониторинга веса, мы бы получили вполне объективную информацию об этом необычном явлении. Известны также явления, кратковременного увеличения массы биологических объектов, включая человека, не связанных с массопереносом.

Книга В.С. Гребенникова написана в высокохудожественном стиле и иллюстрирована самим автором. Она является своеобразной "дактилограммой" системы духовных ценностей, экологического мировоззрения и энтомологической автобиографией автора. Конечно, многими читателями книга будет воспринята, не более чем популяризованное обобщение 60-летнего опыта наблюдений специалиста в области секретов мира насекомых, приукрашенное элементами научной фантастики. Но это глубокое заблуждение. Будучи хорошо знакомым с Виктором Степановичем и его работами не понаслышке (да и живем мы не более чем в 10 км друг от друга), я могу сказать, что не видел более научно добросовестного, честного исследователя и талантливого ученого-экспериментатора.

Известен Гребенников также, и довольно широко, в т.н. научном андеграунде, т.е. в той части передовой Российской научной мысли, которая всячески преследуется в официальных академических кругах.

Так, например, в Новосибирском отделении СО РАН создан т.н. комитет по борьбе с лженаукой, жертвами которого стали многие талантливые ученые нашего Академгородка. Такова же ситуация и в Россельхозакадемии. Поплатиться рабочим местом научного сотрудника или заведующего лабораторией, невзирая на научную степень и звания, можно довольно легко. Достаточно опубликовать в каком-либо научном сборнике или материалах конференции статью, например, об эволюционном значении антигравитационных механизмов у насекомых.

Но открытия такого масштаба, по моему глубокому убеждению, не должны быть похоронены в рукописях только потому, что прагматизм в науке пока у власти. Пусть эта научно-популярная книга будет для них "научной фантастикой". У каждого своя вера. Но имеющий глаза - да увидит. Ведь катастрофизм как в эволюции живой природы так и в природе человеческого познания - это и есть коренная ломка старых представлений, опережающая теоретические прогнозы. Фанатическая вера и идолопоклонничество роднит нашу теперешнюю академическую науку с языческой религией. Но гармоническое (в смысле пневматосферы П. Флоренского) развитие не возможно без разрушения старых стереотипов на основе глубокого познания мудрости и опыта предшествующих поколений.