Существует множество поэтических творений, повествующих о Святом Граале. Тайной этой занимались серьезнейшие ученые и исследователи. И хотя многие из этих произведений и имеют высокую нравственную ценность, они, тем не менее, грешат одним большим недостатком; они отражают земное представление об этом создании, взгляд, направленный от земного вверх, при том, что главное - нисходящий Сверху Луч Света - который только и способен принести оживотворение и облегчение, отсутствует.

Все то, что устремляется снизу вверх, даже при наличии максимальной способности к постижению, вынуждено остановиться на границе. вещественного. В большинстве случаев, даже при самых благоприятных предпосылках, может быть пройдена лишь половина пути. Но как далеко еще оттуда до истинного познания Святого Грааля!

Это чувство недосягаемости в итоге ощущается исследователями. В результате они пытаются представить Грааль как нечто чисто символическое, чтобы придать ему таким образом тот высокий смысл, необходимость которого для отображения Грааля они совершенно правильно понимают. Но этим самым они, фактически, не движутся вперед, а идут назад. Вниз - а не вверх. Они уклоняются от правильного пути, который уже частично заключен в поэтических сказаниях.

Только эти поэтические сказания позволяют угадывать Истину. Но и то - лишь угадывать; ибо высокие побуждения поэтов и созданные ими образные картины приняли слишком земной характер в силу участия их рассудка. Чтобы лучше донести до людей смысл своих творений, в чем они, однако, не преуспели, ибо и сами-то не смогли приблизиться к подлинному зерну Истины, они придали воплощению своих духовных восприятий характер, соответствующий своему тогдашнему земному окружению.

Так уже изначально была заложена ненадежная основа для всех позднейших исследований, что заведомо ограничило узкими рамками всяческий успех в этой области.

Имеющиеся толкования не лишены большого этического значения, но они не могут претендовать на то, чтобы служить объяснением поэтических творений и - еще менее - на приближение к Истине.

И под Святым Граалем разумеется не та Чаша, которой Сын Божий пользовался при последней трапезе со Своими учениками, когда заканчивалась Его Миссия, и в которую потом стекала Кровь Его с Креста. Эта Чаша есть Святое напоминание о Высокой Миссии Спасения Сыном Божьим; но она не тот Святой Грааль, воспеть который удостоились поэты в своих легендах. Эти поэтические творения было неверно поняты человечеством.

Предстояло явиться Предсказаниям с Высочайших Высей, исполнения которых должны были ждать люди! Буде предсказания эти и восприняты как таковые, давно уже и наверняка был бы найден и иной путь, который смог бы продвинуть исследования чуть дальше, чем до сих пор. А так все толкования неизбежно наталкивались в результате на некую мертвую точку, и никогда не удавалось достичь целостного и совершенного решения, ибо отправной пункт этих исследований в силу прежнего неверного понимания уже изначально зиждился на ложном основании.

Никогда человеческий дух - даже в наивысшей своей завершенности и бессмертии - не сможет встретиться со Святым Граалем! И поэтому никогда не сможет прийти Оттуда в вещественное щедрая весть о Граале; она может быть принесена только неким Посланцем Оттуда. Итак, Святой Грааль должен будет оставаться для человека извечной тайной.

Человеку положено оставаться в пределах того, что может быть постигнуто его интеллектом, и в силу своих возможностей стараться довести это до благороднейшего расцвета. Однако, к сожалению, он слишком охотно выходит в своих претензиях далеко за пределы своих возможностей, не развивая при этом собственного умения, и в результате допускает небрежность, которая мешает ему подчас достичь и того, что ему по силами; а ведь желаемого он все равно не может достичь. Так губит он прекраснейшее и высочайшее в собственной сути, полностью отвергая выполнение цели своего бытия.

Парсифаль является великим Обетованием. Создатели легенд о нем внесли в них скудоумие и заблуждения, свойственные слишком земному характеру своего мышления и исказили этим самым истинную сущность этого образа; Парсифаль есть Единое с Сыном Человеческим, пришествие которого известил Сын Божий Сам.

Он - Посланец Божий - должен будет в человеческом облике, как человек среди людей, с повязкой на духовных очах пройти через тяжелейшие земные испытания. Спустя определенное время, когда повязка падет, предстоит ему узреть Исток Свой и, этим самым, Себя Самого, а равно - и Свою Миссию. В сочетании со строжайшим Судом Миссия эта принесет Спасение людям, серьезно ищущим.

Здесь не может иметься в виду некий человек, еще менее - множество людей, и тем более переживание всего человечества; это будет, напротив, совершенно Определенный Посланец.

В незыблемой закономерности всего Божьего Веления невозможно, чтобы каждый, пройдя путь своего развития, при наивысшем совершенстве не смог возвратиться к исходной сути своего бытия, не выходя однако никогда за ее пределы. Это же относится и к духу человеческому. Его исток - как духовное зерно - заложен в духовно-сущностном, куда он, пройдя через вещественное, при высочайшем завершении и достигнутой живой чистоты может вернуться в вещественной форме - как осознавший себя дух.

Никакой духовно-сущностный, как бы высок и лучезарен он ни был, не в состоянии превозмочь грань, отделяющую Божественное. Эта грань и невозможность ее превозмочь наличествуют здесь так же, как в сферах и областях вещественного Творения, заложены просто в природе вещей, в разнообразности видов.

Над всем этим - как Наивысшее - стоит Сам Бог в своей Божественной Бестелесности. Несколько ниже, под ним, находится Божественно-Сущностное. Оба они вечны. К Божественно-Сущностному примыкает, располагаясь по нисходящей, Создание Творения, все уплотняясь в находящихся все ниже и ниже областях и сферах, пока не становится, наконец, зримой человеком грубой вещественностью.

Эфирно-вещественное в вещественном Творении и есть то, что человек называл Потусторонним. То есть - Потусторонним в отношении его земной грубо-вещественной способности узреть. И то и другое относится к Созданию Творца. Они невечны в своей форме и подвержены, напротив, изменению в целях обновления и освежения.

И вот в наивысшем исходном пункте вечно-духовно-сущностного находится Хрустальный Дворец, духовно-зримый и доступный - но лишь такому же духовно-сущностному виду. Этот Хрустальный Дворец заключает в себе некое пространство, находящееся на внешней грани с Божественным, то есть пространство, еще более эфирное, чем все иное духовно-сущностное. В этом пространстве, как залог вечной Божественной Благодати, Символ Его Чистейшей Божественной Любви и Исток Его Божественной Силы, находится Святой Грааль.

Это Чаша, в которой непрестанно, не переливаясь, бурлит и клокочет подобное красной крови. Чаша эта омывается Лучами Светлейшего Света; и только чистейшим из духовно-сущностных дано заглянуть в этот Свет. Таковыми являются Стражи Святого Грааля! Когда в поэтических сказаниях повествуется о том, что только чистейшим из людей предназначено стать стражами Грааля, это и является тем моментом, который талантливый поэт слишком приземлил, ибо иначе он и не мог это выразить.

Никакой человеческий дух не может ступить в эту священную обитель. Даже в совершеннейшей своей духовной сущности, пройдя уже через вещественное, он - по возвращении своем - не является еще достаточно эфирным для того, чтобы переступить этот порог, то есть этот предел. Даже в высочайшей своей завершенности он еще слишком для этого плотен.

А дальнейшая его эфиризация была бы для него равносильна полнейшему распаду или сгоранию, ибо виду его не дано стать еще более лучистым, более светлым, то есть - еще более эфирным. Его вид этого не выдержал бы.

Стражами Грааля являются вечные Прадухи, которые никогда не были людьми; они - вершина всего духовно-сущностного. Но они нуждаются в божественно-бестелесной силе, зависят от нее так же, как зависит все от божественно-бестелесного источника всей силы - Бога-Отца.

Время от времени, в День Святого Голубя, как обновленный Знак Божественной Любви, является над Чашей Голубь. Это есть час, несущий единение, обновление сил. Стражи Грааля воспринимают Это в исполненном смирении благоговении и способны поэтому сообщать обретенную ими таким образом Силу.

На этом зиждется существование Всего Творения!

Это является моментом, когда во Дворце Святого Грааля изливается, лучась, Любовь Творца для нового бытия, для нового творческого порыва, пульсирующего, нисходящего и распространяющегося по всей Вселенной. При этом происходит сотрясение во всех сферах, святое содрогание радостного ожидания, великого счастья. Лишь дух земного человечества остается при этом все еще в стороне, не воспринимая того, что' именно с ним при этом вершится, тупо не постигая, какой неизмеримый дар он принимает, ибо самоограниченность его рассудка не позволяет ему воспринять подобное величие.

Это момент притока жизни Всему Творению!

Постоянное, необходимое повторное подтверждение Единения Творца с Его Творением. Буде этот изливающийся приток однажды отсечен или иссякни он, постепенно одряхлело, иссохло и погибло бы все сущее. Тогда наступил бы Конец Света и остался бы, как это и было изначально, только Сам Бог! Ибо Он сам есть жизнь.

Этот процесс отображен в легенде. В ней изображено, как постепенно должно дряхлеть и гибнуть все, если не повторится День Святого Голубя, "Снятия Покрова" со Святого Грааля. Согласно легенде, за время, пока Амфортас не снимал Покрова с Грааля, старели его рыцари. И так - до часа, пока как Царь Грааля не является Парсифаль.

Человеку следовало бы перестать воспринимать Святой Грааль как нечто непостижимое; ибо - он действительно существует! Но духу человеческому - по роду своему - заказано хотя бы однажды смочь взглянуть на Него. Но дух человеческий, если он раскроется Граалю, способен воспринять исходящее от Него Благословение, которое могут передавать и передают Стражи Грааля, и наслаждаться им.

В этом смысле нельзя некоторые интерпретации, коль скоро в них нет попытки включения Самого Грааля, назвать просто неверными. Они и верны и нет.

Явление Голубя в определенный День Святого Голубя указывает на свершаемое всякий раз Ниспослание Святого Духа; ибо Голубь этот теснейшим образом связан с Ним.

Это однако нечто, что дух человеческий способен воспринять лишь в образной форме, ибо по роду своему он - даже при высочайшей степени своего развития - может мыслить, чувствовать и познавать лишь в пределах, из которых вышел сам, то есть в пределах того вида, который един с чистейшей природой его истока. Это и есть вечно-духовно-сущностное.

Этот предел не дано никогда перейти человеку даже в его помышлениях. Иначе он и не смеет мыслить. Это настолько понятно, логично и просто, что такому ходу рассуждений способен следовать каждый.

Все, что есть над этим, пребудет и должно по этой же причине пребывать вечной тайной для человека!

И поэтому просто заблуждается тот, который воображает, что несет Бога в себе, является божественным сам, или может стать таковым. Он несет в себе духовное, а не божественное. Он есть творение, а не часть Творца, как в этом пытаются уговорить себя некоторые. Человек есть творение и останется им, не став никогда его Мастером.

Поэтому неверно объяснение, что дух человеческий происходит от Самого Бога-Отца и возвращается к Нему. Исток человека - духовно-сущностное. а не божественно-бестелесное. Поэтому, даже достигнув совершенства в развитии, он может вернуться лишь к духовно-сущностному. Правильно сказано, что дух человеческий происходит из Царства Божьего и поэтому, став совершенным, способен вернуться в Царство Бога, но не к Нему Самому.

Позднее будут представлены подробные доклады по отдельным областям Творения, совершенно различным по своему существу.

На высочайшей вершине каждой сферы Творения находится как необходимый пункт перехода и переноса сил - некий Дворец Грааля.

Всегда соответствуя сущности относящейся к нему сферы Творения, он является отражением истинного, находящегося на вершине Всего Творения, высочайшего Дворца Грааля, который благодаря излучениям Парсифаля, - есть исходный пункт всего Творения.

Амфортас был жрецом и царем низшей из этих отражений Дворца Грааля, находящегося на вершине сферы всех развившихся из духовных семян духов человечества, следовательно - сферы, ближайшей к земному человечеству.