Автор: Джеймс Редфилд

Десятое пророчество (продолжение "Селестинских пророчеств") 2/3

Ссылки:

Казалось, она понимала, что для столь важного дела необходимо научиться управлять энергетикой. Достичь этого можно было лишь в том случае, если собрать вместе как можно больше здравомыслящих людей, думала она. Среди собравшихся всеобщее внимание привлекал некий богато одетый молодой человек. Приглядевшись, я узнал в нем того самого высокого мужчину, что впоследствии был убит солдатами вместе с ней. Затем видение перенесло нас дальше, к тому моменту, когда Майя попыталась было убедить генерала остановить бойню, после чего мы увидели глухие места, где и погибли молодой человек и сама Майя.

Я увидел, что после своей гибели она оказалась в Посмертии и, созерцая картины своей земной жизни, посетовала, какими беспомощными и наивными были ее попытки остановить войну. Теперь она понимала, что скептики были правы: время для таких усилий явно неподходящее. Увы, чтобы достичь столь высокой цели, мы еще не в силах вспомнить знания, открывающиеся нам в Посмертии. Пока что не в силах.

После этого обзора жизни ее душа, насколько мы заметили, вновь перенеслась в поле зеленого сияния, будучи окружена группой тех же душ, что буквально только что возникли перед нами. Нас очень удивило, что на лицах всех душ этой группы присутствовало, в сущности, одно и то же выражение. В некие моменты все они, независимо от своих индивидуальных особенностей, весьма напоминали Майю.

Я вопросительно посмотрел на Уила.

—Это группа душ, к которой принадлежит Майя, — спокойно отвечал он.

—Что ты имеешь в виду? — поинтересовался я.

—Ну, группа душ, вибрации которых резонируют с ее собственными, — взволнованно отвечал он. — Это имеет огромное значение. В одном из прежних появлений здесь, еще до встречи с тобой, я видел другую группу, души которой очень походили на тебя. Я думаю, это была твоя группа.

Не успел я ответить ему, как в группе душ, находившейся поблизости от нас, возникло некое движение. Перед нами вновь появился образ Майи. Оставаясь среди душ, находившихся в поле зеленого свечения, неподвижная, она, казалось, была обращена навстречу мощному белому сиянию, такому же, какое мы недавно видели во время обзора жизни, показанного Уильямсу. Она явно понимала, что с ней что-то происходит. Способность Майи перемещаться в разных планах Посмертия сошла на нет, и все ее внимание было вновь обращено на Землю. Она увидела свою будущую мать, только что вышедшую замуж. Та сидела на крыльце, размышляя о том, хватит ли ей сил, чтобы родить здорового ребенка.

Затем Майя начала понимать, какое важное значение может иметь для матери ее появление на свет. Дело в том, что та испытывала большие опасения за собственное здоровье, и эта исключительная забота о здоровье не могла не укорениться в сознании ребенка. Таким образом, это была поистине идеальная ситуация для развития у Майи интереса к медицине и целительству; притом это не было неким абстрактным знанием, выраженным посредством умозрительных терминов, когда тот или иной ученый выдвигает некую любопытную теорию, даже не пытаясь соотнести ее с потребностями реальной жизни, ни тем более знанием, обусловленным душевно-психологическим складом этой конкретной женщины. Майя сознавала, что она склонна к фантазиям и капризам и что она уже очень дорого поплатилась за такую наивность. Чтобы такая ситуация не повторилась вновь, подсознательная память о трагических событиях, имевших место в девятнадцатом веке, советовала ей быть очень осторожной. Нет, теперь она не будет спешить, будет держаться более отстраненно, и среда, формируемая ею, окажется более оптимальной.

Уил произнес:

— Мы только что видели, что произошло, когда она начала задумываться о своей нынешней жизни.

Теперь Майе было показано, как могут развиваться ее отношения с матерью. Она выросла в атмосфере постоянных страхов, мучивших ее мать, склонную постоянно винить во всем врачей, что не могло не навести Майю на мысль о связи телесного здоровья с сознанием и ответственным отношением больного к собственному здоровью, и она должна была попытаться донести эту идею до сознания матери, которой надлежало более активно участвовать в собственном исцелении. Итак, первым пациентом Майи станет ее собственная мать; ей же суждено стать ее главным сторонником, живым примером действенности новых принципов лечения.

Затем внимание Майи переключилось на отца; он сидел рядом с женщиной на качелях. Время от времени женщина его о чем-то спрашивала и тотчас получала ответ. Однако ему хотелось просто сидеть и предаваться созерцанию, а не разговаривать. Мозг его был занят анализом результатов различных исследований и экзотическими биологическими проблемами, которые, насколько ему было известно, ранее не рассматривались, в частности проблемой соотношения между вдохновением и иммунной системой. Майя ясно понимала преимущество такого подхода. Благодаря отцу ей удалось преодолеть свою собственную склонность к самообману; она была вынуждена пересмотреть свои собственные взгляды и с самого начала действовать трезво и взвешенно. Со временем они с отцом могли бы общаться на основе общих научных интересов, он мог бы открыть перед ней новые возможности и поделиться своим богатым опытом, который и лежал в основе ее собственных новых методик...

Она ясно поняла, что появление ее на свет именно от этих родителей было столь же важно и для них самих. В то время как ее родители активно поощряли ранний интерес девочки к целительству, она помогала им осознать свое предназначение: мать должна была осознать свою личную роль в процессе излечения, а отец — преодолеть собственную склонность к скрытности и холодной рассудочности.

Затем ей (мы с Уилом тоже видели это) предстали видения, показывающие события ее жизни после появления на свет и всевозможные эпизоды, которые могли случиться с ней в детстве. Она увидела множество самых разных людей, появлявшихся в самые нужные моменты, чтобы стимулировать ее интерес к занятиям. В медицинской школе на ее пути встречались именно те врачи и пациенты, которые были способны поддержать в ней интерес к альтернативным практикам лечения.

Затем в фокусе ее внимания оказался ее партнер по клинике, а также выработка новой модели лечения. Далее видение показало ей нечто иное: она оказалась вовлеченной в некое всеобщее глобальное пробуждение. Прямо у нас на глазах она открыла для себя пророчества и связь со своей собственной группой — одной из

многих независимых групп, которые уже начали появляться по всему миру. Эти группы должны вспомнить, кем они были на более высоких уровнях бытия, и принять активное участие в преодолении поляризации страха.

Майя внезапно увидела себя разговаривающей о чем-то весьма важном с неким человеком. Это был высокий мужчина атлетического телосложения, одетый в военную форму. К величайшему своему удивлению, я узнал в нем того самого человека, который был убит вместе с Майей в девятнадцатом веке, во время войны с индейцами. Мы пристально посмотрели друг на друга. Да, это был тот самый мужчина, которого мы видели в видении Уильямса: это был его коллега, которому он не сумел помочь достичь пробуждения.

Одновременно с этим видение Майи внезапно перешло на более высокий, недоступный для моего восприятия уровень, а тело ее слилось с мощным потоком света, разлитым у нее за спиной. Единственное, что я смог заметить, — это то, что ее личное осознание своей миссии в этом рождении являло собой составную часть более широкого Видения, охватывавшего историю в целом и будущее рода человеческого. Казалось, Майя воспринимала свою жизнь во всеобщей перспективе, ясно сознавая, во что превратилось сегодня человечество и какая судьба его ждет. Я тоже чувствовал это, но конкретные образы будущего оставались для меня недоступными.

Наконец видение Майи закончилось, и мы вновь увидели ее в том же поле зеленого сияния, в окружении душ ее группы. На этот раз они наблюдали за какой-то сценой, происходившей внизу, на Земле. Ее родители, видимо, решили зачать ребенка и слились друг с другом в акте любви, предшествующем такому зачатию.

Энергетика группы душ, в которую входила и Майя, резко повысилась, и вся группа превратилась в сплошной вращающийся вихрь янтарного свечения, черпающий свою силу из струй мощного сияния, бившего откуда-то из глубины. Странно, но я тоже ощутил эту энергию на неком более высоком уровне почти физиологической любви и вибрации. Там, внизу, влюбленные слились в едином порыве, и в момент оргазма из света, окружавшего их, возник зеленовато-белесый луч энергии, пронизывавшей и Майю, и другие души ее группы. Луч этот проник в будущих родителей, и. энергия в порыве оргазма пронизала их переплетающиеся тела, побуждая сперму и яйцеклетку слиться воедино, как предначертано судьбой.

Мы не отрываясь следили за этим моментом зачатия и таинственным слиянием двух клеток в одно целое. Вскоре поначалу медленно, а затем все быстрее и быстрее клетки начали делиться и дробиться, и в результате возник образ нового человека. Взглянув на Майю, я заметил, что с каждым новым делением клеток ее очертания становились все более расплывчатыми и трудноуловимыми. Наконец, когда плод окончательно сформировался, она совсем исчезла из виду. Между тем другие души ее группы остались на прежнем месте.

Одновременно с этим нам были открыты и другие знания, касающиеся только что виденного, но мое внимание стало рассеянным, и я пропустил их мимо ушей. Тогда все остальные души внезапно исчезли, и мы с Уилом изумленно переглянулись. Вид у него был взволнованный и озабоченный.

—Что это мы видели только что, а? — поинтересовался я.

—О, перед нами предстал процесс рождения Майи,
ее инкарнации в нынешнюю земную жизнь, — отозвался Уил, — процесс, сохраненный в памяти душ из ее группы. Нам было показано все: и ее сознательный выбор будущих родителей, которые были людьми неслучайными, и конкретный акт ее вхождения в материальное измерение бытия в момент зачатия.

Я понимающе кивнул, предлагая Уилу продолжать.

— Акт любовного слияния как бы открывает врата
для перехода из посмертного измерения в земной план.
Души своей группы в это время пребывают в состоянии особенно пылкой любви, которая достигает своего максимума в момент оргазма. Кульминация сексуальной энергии создает как бы выход в посмертное измерение, и то, что мы обычно называем оргазмом, на самом деле представляет собой вспышку невероятно высокого уровня любви и вибраций, имеющих место в Посмертии, вспышку, открывающую некие врата, через которые изливается энергия, дарящая жизнь
новому существу. Соитие, половой акт — это поистине сакральный момент, во время которого Небо нисходит на Землю.

В ответ я кивнул, размышляя над сокровенным смыслом только что увиденного, а затем проговорил:

— По всей видимости, Майя прекрасно сознавала,
как сложится ее жизнь, если она появится на свет от
этих конкретных родителей.

— Да, очевидно, каждому из нас перед появлением на свет предстает видение, показывающее, как может сложиться наша жизнь, а также знакомящее с нашими
будущими родителями, указывая, каковы наши шансы оказаться втянутыми в тот или иной конфликтный сценарий, и даже как именно мы сможем участвовать в этих сценариях вместе с нашими родителями, и насколько окажемся подготовленными к предстоящей нам задаче.

— Я видел большую часть из того, о чем ты говоришь, — отвечал я, — но все это показалось мне весьма странным. Судя по тому, что Майя сама рассказала мне о своей реальной жизни, ее предынкарнационное видение было скорее идеальной моделью, нежели пророчеством о реальных событиях — например, ее отношениях с близкими. Все сложилось далеко не так, как ей того хотелось бы. Ее мать так никогда и не сумела понять Майю или хотя бы осознать свою собственную болезнь, а отец держался настолько отстраненно, что девочка до самой его смерти так ничего и не узнала о том, чем же он занимался.

— Однако все это было не случайно, — заметил Уил. — Видение, по всей видимости, — это идеальное руководство во всех ситуациях, которые, по мнению нашего высшего Я, должны возникнуть в нашей жизни, в ее, если можно так выразиться, оптимальном сценарии. А то, что реально происходит с нами, — это всего лишь адаптация такого сценария, лучшее, что мы можем сделать в конкретных обстоятельствах. Все это тоже составная часть Десятого пророчества, посвященная посмертному измерению, которая помогает нам уяснить опыт нашего бытия на Земле и, в частности, восприятия совпадений и того, как реально работают явления синхронистичности.

Когда интуиция или сон направляют нашу жизнь в некое конкретное русло и мы следуем этому водительству, происходят некие события, которые мы воспринимаем как магические совпадения. Мы ощущаем прилив жизненных сил и энергии. Нам кажется, что эти события были предопределены судьбой, что они просто не могли не случиться.

Видение, которое мы только что наблюдали, показывает нам происходящее в более широкой перспективе. Воспринимая голос интуиции, мысленный образ возможного будущего, мы на самом деле имеем дело со вспышками памяти о нашем Врожденном видении, подсказывающем, что нам следует исполнить в своей жизни именно в этот конкретный момент нашего пути. Конечно, все может сложиться и не так, ибо люди обладают свободой воли, но когда происходит нечто близкое к нашему Врожденному видению, мы ощущаем прилив вдохновения, ибо сознаем, что движемся по предначертанному нам пути к своей главной цели.

—Но как же души нашей группы общаются с нами? — спросил я.

—Дело в том, что мы тесно связаны с ними. Они знают нас. Они делятся с нами Врожденным видением, сопровождают нас на жизненном пути и находятся рядом, когда мы пытаемся проанализировать происходящее. Они служат как бы резервуаром нашей памяти, храня все знания, накопленные нами с момента начала развития. — При этих словах Уил сделал короткую паузу и посмотрел мне в глаза. — И наоборот, когда мы находимся в Посмертии и одна из этих душ инкарнирует в материальном измерении на Земле, мы действуем по отношению к ней точно так же. Мы сами становимся частью группы, поддерживающей ее.

—Выходит, что, когда мы находимся на Земле, — задумчиво проговорил я, — души нашей группы посылают нам интуиции и указывают верный путь?

—Нет, не совсем. Судя по тому, что я мог заметить у групп душ, которые мне довелось повидать, интуиции и сны являются нашими собственными; они порождены контактом с Божественным началом на более высоком уровне. Группы душ попросту посылают нам дополнительную энергию, поднимая нашу энергетику на более высокий уровень, причем происходит это не совсем понятным мне образом. Поднимая нас таким образом, они помогают нам воскресить в памяти все то, что нам уже известно.

Я был поражен.

—Это же объясняет все то, что происходило в моем сне и в снах Джоэла!

—Да, именно. Когда мы видим сон, мы вновь соединяемся с душами нашей группы, и это воскрешает в нас память о том, что мы хотим исполнить в нашей теперешней жизненной ситуации. В памяти быстро мелькают наши прежние стремления. И затем, возвращаясь в физическое тело, мы сохраняем память об этом, хотя она порой выражена в архетипических символах. Что же касается твоего сна, то, будучи более открытым для восприятия духовного значения, ты смог вспомнить информацию, заключенную в сне, в буквальном виде. Ты вспомнил, что, пытаясь мысленно воскресить в памяти мое лицо, ты увидел, что мы с тобой пытаемся найти друг друга, и поэтому твой сон оказался почти таким же.

Джоэл, напротив, был не столь открытым; его сон заполняли менее конкретные, символические образы. Его память была менее предметной, и поэтому его сознание воспринимало вести в символах войны, так что он был убежден, что, согласно своему Врожденному видению, должен остаться здесь, в долине, чтобы помочь решению текущих задач; для него было совершенно ясно, что если он покинет эти места, он тем самым отвергнет и видение.

—Значит, души нашей группы посылают нам энергию, — проговорил я, — в надежде, что мы сумеем вспомнить Врожденное видение?

—Так и есть, — согласился Уил.

—И значит, именно поэтому так радовались души из группы Майи?

Уил изменился в лице и заметно посерьезнел.

—Они радовались отчасти и потому, что ей удалось вспомнить, зачем она появилась на свет от этих конкретных родителей и как именно ее жизненный опыт готовил ее к карьере врача. Но... видишь ли, это лишь первая часть Врожденного видения. Остальное ей еще только предстоит вспомнить.

—Я видел, как она в этой же жизни вновь встретилась с тем же высоким мужчиной, с которым они вместе погибли еще в девятнадцатом веке, во время битвы с индейцами. Видимо, есть и другие части этого видения, которые я пока что не могу понять. Кстати, а ты сам знаешь их все?

— Нет, пока что не все. Далее говорится о нарастании страха. Это свидетельствует о том, что Майя входит в число тех семи душ, которые, как видел Уильямс, возвратились в Посмертие. А она, в свою очередь, видела, что группа способна вспомнить некое более широкое видение, выходящее за рамки наших возможностей, то есть обрести воспоминание, необходимое нам, если мы хотим преодолеть страх.

Мы с Уилом обменялись долгими пристальными взглядами, а затем я ощутил в своем теле очередную вибрацию, вызванную таинственным экспериментом. В тот же миг в моем сознании возник образ того высокого мужчины, которого я уже видел рядом с Майей. Кто же это мог быть?

Я собрался было рассказать об этом видении Уилу, но дыхание замерло в моей груди, а острая боль внезапно пронзила мне желудок. Одновременно с этим некий странный скрип и скрежет отбросили меня назад. Обернувшись, я хотел было опять взглянуть на Уила, но лицо его вновь стало расплывчатым и начало ускользать от меня. Я сделал еще одну попытку вглядеться в него, но окончательно потерял равновесие и, поскользнувшись, полетел в неведомую бездну.

ОТКРЫТОСТЬ ДЛЯ ВОСПРИЯТИЯ ЗНАНИЙ

“Черт побери, — подумал я, лежа на валуне, обколотая кромка которого упиралась мне в спину, — опять я очутился у реки”. Поморщившись, я долго смотрел на хмурое серое небо, грозившее с минуты на минуту брызнуть дождем, прислушиваясь к грохоту воды за моей спиной. Затем, приподнявшись на локте, я огляделся вокруг, сразу же почувствовав, каким тяжелым и усталым стало мое тело с тех пор, как я покинул иное измерение.

Осторожно поднявшись на ноги, я двинулся обратно в лес, ощущая покалывающую боль в лодыжке. Подойдя к палатке, я развязал рюкзак и достал оттуда еду; движения мои были вялыми и замедленными; я старался ни о чем не думать. И даже когда я принялся завтракать, мое сознание оставалось на удивление чистым, словно после медитации. Но затем моя энергетика медленно начала повышаться; я сделал несколько глубоких вдохов, всякий раз задерживая дыхание. Внезапно до моего слуха опять донесся странный гул. Едва я прислушался, как перед моим мысленным взором возник другой образ. Я двинулся на восток, откуда доносился гул, пытаясь выяснить его источник.

Тут у меня мелькнула тревожная мысль, и мне захотелось скрыться, спрятаться где-нибудь. Неожиданно гул умолк, и я услышал за своей спиной шорох листьев. Обернувшись, я увидел Майю.

—Вы что же, всегда появляетесь в самый решающий момент? — удивленно спросил я.

—Вот те на! Вы что, спятили? Да я же давно ищу вас повсюду! Кстати, откуда вы взялись?

—Я ходил умыться к реке.

—Неправда, у реки вас не было; я буквально только что вернулась оттуда. — С этим словами она пристально посмотрела мне в глаза, а затем перевела взгляд на мою ногу. — Ну, как ваши связки?

Я попытался было улыбнуться.

—Все нормально. Послушайте, я хотел бы переговорить с вами кое о чем.

—Мне тоже надо с вами побеседовать. Знаете, здесь происходит нечто странное. Вчера вечером, возвращаясь в город, я встретила одного из сотрудников службы охраны леса и рассказала ему о неприятности, случившейся с вами. Мне показалось, что он не хотел, чтобы этот эпизод получил широкую огласку, и настаивал, что за вами необходимо прислать машину. Я указала ему место, где вас можно найти, и он пообещал мне непременно съездить за вами утром. От дельные его реплики в разговоре со мной насторожили меня, и я решила опередить его, поэтому и вернулась так рано. Боюсь, что он будет здесь с минуты на минуту.

—Тогда нам надо уносить ноги, и побыстрее, — встревоженно отвечал я, бросившись к рюкзаку.

—Подождите минутку! Скажите, что же здесь наконец происходит? — с тревогой спросила Майя.

—Понимаете, кто-то — я и сам пока что не знаю, кто именно, — проводит здесь, в долине, какие-то непонятные эксперименты, ну, или что-то в этом роде. Думаю, что и моя подруга Чарлин каким-то образом причастна к этому; возможно, ей угрожает какая-нибудь опасность. Возможно, кое-кто из службы лесной охраны тоже тайно участвует в этой акции.

Майя изумленно уставилась на меня, пытаясь осознать услышанное. Я взвалил на плечи рюкзак и взял ее за руку:

- Пойдемте со мной. Пожалуйста, прошу вас. Я должен вам многое рассказать.

Майя кивнула и тоже взяла свою сумку... Мы двинулись на восток, вдоль берега ручья, и по пути я рассказал ей обо всем случившемся со мной: о том, как я встретил Дэвида и Уила, как видел Обзор Жизни, показанный в Посмертии Уильямсу, и, наконец, об услышанном от Джоэла. Дойдя до рассказа о ее собственном Врожденном видении, я подошел к каменным глыбам и уселся немного отдохнуть. Майя прислонилась к стволу дерева справа от меня.

—Знаете, вы тоже участвовали во всем этом, — проговорил я. — Вы, по всей видимости, уже знаете, что главная задача вашей жизни — создание альтернативных медицинских практик, но этим ваша миссия на Земле не ограничивается. Вы, судя по всему, одна из душ группы, которую Уильямс видел там, в Посмертии.

—Интересно, а откуда вы это знаете? — вспыхнула Майя.

—Мы с Уилом тоже наблюдали ваше Врожденное видение...

Вместо ответа она покачала головой и закрыла глаза.

—Видите ли, Майя, мы все приходим в этот мир, имея определенное представление о том, какой должна стать наша жизнь и чего мы хотели бы в ней достичь. Интуиции, сны и совпадения, посылаемые нам, возникают исключительно ради того, чтобы вести нас единственно верным путем, чтобы помочь нам вспомнить, чего именно мы хотим в этой жизни.

—И что же еще я должна совершить, а? — поинтересовалась Майя.

—Точно сказать не могу: я и сам не все понял. Насколько мне помнится, вы должны попытаться преодолеть коллективный страх, нарастающий в сознании человечества. Видимо, этот странный эксперимент и является следствием такого страха... Наверное, Майя, вам предстоит воспользоваться своими познаниями в области физической медицины, чтобы выяснить, что именно творится в этой долине. Вы должны вспомнить!

Майя помолчала, а затем отвернулась.

— О нет, только не это! Не смейте взваливать на меня бремя такой ответственности! Я ничего не помню, ничего. Я действую так, как и положено всякому нормальному врачу. Ненавижу всякие там интриги! Вы меня поняли? Ненавижу! В конце концов, у меня есть клиника, о которой я давно мечтала. Лучше и не пытайтесь втянуть меня в такие дела! Не на такую напали!

Я взглянул на нее, пытаясь найти убедительные возражения. В наступившей тишине вновь послышался отдаленный гул.

— Майя! Слышите этот непонятный звук, далекий диссонанс, похожий на гул? Это и есть тот самый эксперимент. Он совершается прямо сейчас. Прислушайтесь. Ну как, слышите?

Она прислушалась на минуту-другую, а затем ответила:

—Увы, решительно ничего не слышу.
Я взял ее за руку.

—Попытайтесь повысить свою энергетику!
Майя попятилась.

—Не слышу я никакого гула!

Мне ничего не оставалось, как грустно вздохнуть:

— Ну хорошо, извините. Я не хотел вас обидеть; видимо, я ошибся. Возможно, это должно происходить как-нибудь иначе.

Она не сводила с меня глаз.

—Признаться, я знаю кое-кого из людей шерифа. Попробую связать его с вами. Это все, что я могу сделать.

—Не знаю даже, даст ли это что-нибудь, — проговорил я. — Вероятно, слышать этот гул дано не всем, вот и все.

—А хотите, я сама позвоню ему? — предложила она.

—Да, конечно. Попросите только его провести не зависимое расследование. Сомневаюсь, что людям из службы лесной охраны можно доверять... — С этими словами я вновь взвалил рюкзак на плечи.

—Надеюсь, вы меня поняли, — продолжала Майя. — Я просто не могу участвовать в подобных делах. К тому же у меня предчувствие, что скоро случится нечто ужасное…

—Ну, это связано с тем, что вам уже пришлось испытать в этой долине страшную беду. Было это давно, в девятнадцатом веке. Надеюсь, хотя бы это вы помните?

Она опять закрыла глаза, не желая меня слушать.

В тот же миг перед моим мысленным взором возникло видение... Это был я; на мне красовалась индейская одежда из оленьих шкур, и я торопился наверх по склону, таща за собой вьючную лошадь... Да это же то самое видение, которое я уже видел прежде! Мужчина на вершине холма — это я сам. Видение между тем продолжалось, и я, взобравшись на вершину холма, поспешно оглянулся. Отсюда мне были хорошо видны и водопад, и тесное ущелье на другой стороне. Там стояли Майя, индеец и молодой наблюдатель из конгресса. Как и в прошлом видении, началась ожесточенная битва. Меня охватила тревога, и, ведя лошадь в поводу, я поспешил прочь от поля боя, не в силах помочь им избежать роковой развязки...

Я тряхнул головой; видение кончилось.

— Не беспокойтесь, — отвечал я, уступая. — Я прекрасно понимаю ваши чувства.

Майя подошла поближе.

—Здесь, в сумке, вода и кое-какая еда. Все это вам. Как вы намерены поступить дальше?

—Я думаю двинуться отсюда прямиком на восток... В конце концов, мне известно, что Чарлин направилась именно туда.

Майя опять оглядела мою ногу.

— А вы уверены, что лодыжка вас не подведет? — участливо спросила она.

Сделав несколько шагов навстречу ей, я отвечал:

— Простите, я ведь еще даже не поблагодарил вас за все, что вы для меня сделали... С лодыжкой вроде бы все в порядке, разве что слегка побаливает. Признаться, и не представлял, насколько серьезной может оказаться эта травма.

— Ну, такие вещи вообще невозможно предвидеть, — сказала она.

Я кивнул и зашагал к востоку, несколько раз обернувшись, чтобы еще раз взглянуть на Майю. Поначалу вид у нее был виновато-смущенный, но затем на ее лице появилось выражение, свидетельствующее о том, что она немного успокоилась.

* * *

Я направился несколько к югу от того места, откуда доносился гул. Ручей оставался слева от меня, и я время от времени делал привал, чтобы дать ноге отдохнуть. Около полудня гул смолк, и я уселся позавтракать и хорошенько обдумать сложившуюся ситуацию. Моя злополучная лодыжка опять слегка припухла, и прежде чем продолжить путь, мне пришлось отдохнуть часа полтора, если не больше. Поднявшись, я зашагал дальше. Не успел я пройти и мили, как на меня внезапно навалилась тяжелая усталость, и я был вынужден опять присесть отдохнуть. Ближе к вечеру я начал присматривать место для ночевки.

Теперь я пробирался через густой лес, заросли которого буйно зеленели по берегам ручья, но затем чаща неожиданно расступилась, и передо мной открылась гряда невысоких холмов и предгорий, поросших старым лесом. Деревьям в этих местах было добрых три, а то и все четыре века. Сквозь просвет между кронами я заметил большую гряду, тянувшуюся к юго-востоку, на расстоянии примерно мили отсюда.

У вершины первого же холма я заметил небольшой поросший пригорок, показавшийся мне идеальным местом для ночлега. Подойдя поближе, я заметил, что за деревьями кто-то движется. На всякий случай укрывшись за валуном, я осторожно выглянул и посмотрел по сторонам. Что это могло быть? Олень? А может, человек? Выждав несколько минут, я осторожно побрел дальше, взяв курс на север. Подойдя поближе, ярдах в ста от облюбованного мной пригорка я заметил высокого мужчину, тоже, по всей видимости, собиравшегося устроить здесь привал. Пригнувшись и двигаясь с удивительной ловкостью, он быстро поставил небольшую палатку и замаскировал ее наспех срезанными ветками. На какой-то миг мне показалось, что это Дэвид, но затем я понял, что незнакомец двигается совсем иначе, и к тому же для Дэвида он слишком высок ростом. А вскоре я потерял его из виду.

Подождав несколько минут, я решил было направиться к северу и обойти пригорок стороной, чтобы остаться незамеченным. Не прошло и пяти минут с тех пор, как я двинулся в путь, как дорогу мне преградил некий незнакомец.

— Кто вы такой? — поинтересовался он.

Я представился и решил, что называется, раскрыть карты:

—Я ищу свою подругу.

—Знаете, места здесь довольно опасные, — отозвался он. — Я посоветовал бы вам вернуться. К тому же эти земли — частное владение.

— А как же вы сами здесь оказались? — возразил я.
Он промолчал, словно не слышал.

Тогда я вдруг вспомнил, что говорил мне Дэвид.

— А вы, случайно, не Кэртис Уэббер, а?

Он смерил меня долгим пристальным взглядом, а затем неожиданно улыбнулся:

—Выходит, вы тоже знакомы с Дэвидом по прозвищу Одинокий Орел?

—Мне только раз довелось переговорить с ним, но он успел сообщить мне, что вы должны находиться где-то в этих местах. А еще он сказал, что тоже собирается в долину и непременно отыщет вас.

Кэртис кивнул в ответ, а затем посмотрел в сторону палатки.

— Уже темнеет, нам неплохо бы где-нибудь укрыться. Пойдемте-ка к моей палатке. Там вы сможете переночевать.

Я побрел за ним по склону, стараясь держаться в густой тени деревьев. Пока я ставил палатку, Кэртис зажег огонь на своей походной плитке и открыл банку тунца. Я принялся уплетать бутерброды, которые принесла мне Майя.

— Вы, кажется, упоминали о том, что кого-то ищете в здешних краях? — заметил Кэртис. — И кого же именно?

Я вкратце рассказал ему об исчезновении Чарлин и о том, что Дэвид как-то раз встретил ее в долине. Ему показалось, что она направлялась в ту же сторону, куда теперь иду я. Я не стал описывать ему все, что случилось с нами в другом измерении, упомянув только, что не раз слышал какой-то непонятный гул и видел машины, пронесшиеся на большой скорости.

—Гул этот, — отвечал Кэртис, — издает мощный энергогенератор; кто-то проводит здесь загадочные, странные эксперименты. Это я могу сказать твердо. Но я понятия не имею, осуществляются ли эти эксперименты каким-нибудь секретным государственным агентством или некой частной фирмой. Насколько я понимаю, большинство служащих лесной охраны и не подозревают о том, что здесь творится; что же касается администрации, то тут я судить не берусь.

—А вы не пробовали обратиться к журналистам, — поинтересовался я, — ну, или к местным властям?

—Пока что нет. Дело в том, что этот гул слышат далеко не все, и это создает определенные проблемы. — Он кивнул в сторону долины. — Если бы я только знал, где они находятся, эти экспериментаторы! Считая частные владения и Национальный лесной парк, здесь, пожалуй, наберется несколько сот тысяч акров земли. Боюсь, что эти люди успеют провести свои опыты и убраться подальше отсюда, прежде чем кто-нибудь обратит внимание на происходящее. Разумеется, если дело не обернется какой-нибудь трагедией.

—Что вы имеете в виду? — встревоженно спросил я.

—Они могут полностью уничтожить все живое в этих местах, превратить их в мрачную аномальную зону, этакий новый Бермудский треугольник, где законы физики нарушаются самым невероятным образом. — При этих словах Кэртис в упор посмотрел на меня. — Они могут устроить здесь самые непредсказуемые вещи. Большинство людей и понятия не имеют, насколько сложное явление — эти пресловутые магнитные поля. Так, в одной из новейших теорий, описывающих такие поля, высказывается предположение, что магнитное излучение распространяется по восьми измерениям, нарушая привычные математические законы. Такой генератор способен разрушить все эти измерения. Он может провоцировать мощные землетрясения или даже полный хаос и гибель всего живого на обширных территориях.

— А откуда вам это известно? — удивленно спросил я.
Кэртис странно переменился в лице.

— Видите ли, дело в том, что в восьмидесятые годы тоже участвовал в разработке этих систем. Я тогда работал в одной мультинациональной компании, называвшейся, как я думал, “Делтек”, хотя впоследствии, уже уволившись из нее, я выяснил, что это название фиктивное, Вам доводилось когда-нибудь слышать о человеке по имени Никола Тесла? Так вот, мы опирались на многие из его теорий, связав некоторые из его открытий с другими темами, над которыми тогда активно работала компания. Самое забавное, что открытый нами принцип включает в себя несколько весьма и весьма непохожих составных, но в принципе он действует следующим образом. Представьте себе, что электромагнитное поле Земли является гигантским аккумулятором, способным давать целые реки электрической энергии, если только вы сумеете направить их в нужное русло. Для этого необходимо сочетание комнатной температуры, полупроводникового генератора и особо сложного электронного ингибитора обратной связи, способного на основе строго математических расчетов усиливать некоторые резонансные частоты на выходе. Затем нужно выбрать определенную последовательность таких частот, усилить их для генерирования выходного импульса, осуществить точную настройку диапазона — и готово. В ваших руках окажется неисчерпаемый океан энергии, которую вы можете получать прямо из космоса. Для первичного импульса вам понадобится немного энергии, возможно, нечто вроде фотоэлемента или батарейки, но затем система начнет работать по принципу вечного двигателя. Установка величиной с насос сможет питать энергией несколько домов или даже небольшую фабрику.

Однако при этом возникают две главные проблемы. Во-первых, точная настройка этих мини-генераторов — дело невероятно сложное. Мы заложили программу настройки в самые мощные из существующих компьютеров, но даже они не сумели справиться с поставленной задачей. Во-вторых, мы обнаружили, что когда мы пытаемся повысить суммарную выходную мощность этого относительно малогабаритного прибора, увеличивая вытеснение массы, пространство вокруг генератора становится в высшей степени нестабильным и начинает испытывать искажения. Тогда мы еще не знали об этом, но когда наткнулись на энергию, поступающую из другого измерения, начали происходить странные вещи. Взять хотя бы то, что наш генератор... бесследно исчез, совсем как в знаменитом Филадельфийском эксперименте.

— Так вы, выходит, всерьез полагаете, что тогда, в 1943 году, огромный корабль действительно исчез и вновь появился в другом месте, не так ли?

—Разумеется, все именно так и было! Знаете, существует много самых невероятных секретных технологий, от которых просто дух захватывает. Что касается нас, то хозяевам удалось закрыть наш отдел менее чем через месяц и уволить нас поодиночке, не нарушая при этом секретности, поскольку каждая группа работала над совершенно изолированным и узкоспециальным звеном проекта. Признаться, это не очень удивило меня. Я просто-напросто пришел к выводу, что препятствия, по всей видимости, слишком велики и непреодолимы, и счел, что исследования зашли в тупик. Правда, впоследствии я узнал, что некоторым из моих сотрудников удалось устроиться в другую компанию... — Кэртис задумался, немного помолчал, а затем продолжил: — Я понимал, что должен тоже найти себе дело. Сейчас я консультант, работаю с различными мелкими технологическими фирмами, даю советы, помогающие повысить эффективность их исследований, использования ресурсов и утилизации отходов, ну и всякое такое в том же роде. И чем больше я занимаюсь этими вопросами, тем больше убеждаюсь, что пророчества оказывают самое позитивное влияние на экономику. Общая направленность деятельности человека постоянно меняется. Однако, по моим прикидкам, нам еще очень долго придется иметь дело с традиционными источниками энергии... Я ничего не слышал об экспериментах по энергетике с тех самых пор, как перебрался в эти края. Можете себе представить, какое потрясение я испытал, отправившись на прогулку в долину и услышав знакомый звук, характерный гул генератора, который слышал каждый день на протяжении многих лет, когда мы работали над этим проектом.

Видимо, кто-то сумел продолжить наши исследования, и, судя по басовому гулу, им удалось продвинуться в этом направлении гораздо дальше, чем нам. Признаться, я попытался обратиться в управление по охране окружающей среды или один из комитетов конгресса, а также связаться с несколькими специалистами, которые могли бы подтвердить характер и источник этого гула, но узнал, что один из них умер около десяти лет назад, а другой, мой лучший друг в годы работы в той проклятой компании, скончался буквально только что. Он умер не далее как вчера от сердечного приступа. — Последние слова Кэртис произнес с дрожью в голосе.

Затем его лицо исказила гримаса внезапного гнева.

— Все это полнейшее безумие и лишено всякого смысла! Если бы они действительно интересовались вопросами наладки, то не понятно, почему бы не использовать нашу технологию на установках малой мощности. В сущности, это идеальный вариант ее применения. А то, чем они занимаются теперь, — это чистейшее безумие. Право, я достаточно разбираюсь в таких вещах, чтобы сознавать всю серьезность угрозы. Уверяю вас, они способны запросто уничтожить эту долину, а то и похуже. Если им вздумается сосредоточить пучок энергии на каналах, соединяющих различные измерения, кто знает, что может тогда случиться... — При этих словах он неожиданно умолк. — Вы понимаете, о чем я говорю? Вы что-нибудь слышали о пророчествах?

Я немного помолчал, а затем проговорил: — Знаете что, Кэртис, я просто обязан рассказать вам о странных вещах, которые случились со мной здесь, в долине. Они вполне могут показаться вам невероятными.

В ответ он кивнул, предлагая мне продолжать, и терпеливо выслушал мой обстоятельный рассказ о встрече с Уилом и путешествии на разные уровни иного измерения. Дойдя до Обзора Жизни, я спросил:

— А как звали вашего недавно скончавшегося друга? Случайно, не Уильямс?

— Да, так и есть. Доктор Уильямс. Но откуда вам это известно?

— Я видел, как он после смерти перенесся туда же, в другое измерение. Мы с другом наблюдали за ним, когда ему был показан Обзор Жизни.

Кэртис был потрясен услышанным.

—Признаться, мне трудно в это поверить. Я знаком с пророчествами, по крайней мере на интеллектуальном уровне, и допускаю возможность существования иных измерений, но, как ученый, не могу не заметить, что Девятое пророчество весьма трудно воспринимать буквально. Ведь в нем говорится о возможности общения с усопшими после их смерти... Вы говорите, что доктор Уильямс жив в том смысле, что его личность не распалась?

—Да, жив и даже вспоминает вас.

Он внимательно посмотрел на меня, а я тем временем продолжал свой рассказ о том, что, по мнению Уильямса, и Кэртис, и все мы должны участвовать в усилиях по преодолению страха... и добиться прекращения опасных экспериментов.

—Я не совсем понял, — отвечал Кэртис. — Что именно он имел в виду, говоря о нарастании страха?

—Честно говоря, мне это тоже не совсем ясно. Видимо, настало время что-то делать с изрядным процентом населения, упорно отказывающегося верить в то, что новое духовное пробуждение — реальность и свершившийся факт. А они по наивности полагают, что человеческая цивилизация движется к гибели и распаду. Это вызывает активную поляризацию мнений и взглядов. Думаю, вы тоже сможете вспомнить примеры такого рода.

Он побледнел.

—Ну, насчет поляризации я не в курсе, зато я твердо знаю, что должен во что бы то ни стало остановить этот проклятый эксперимент. — Лицо его так и пылало гневом, и он счел за благо отвернуться.

—Видимо, Уильямс знал, как именно можно остановить этот процесс, — заметил я.

—И что же, мы теперь так ничего об этом и не
узнаем? — взволнованно спросил Кэртис.

При этих словах в моей памяти возникло видение... Кэртис и Уильяме разговаривали о чем-то на поросшей травой вершине холма; вокруг них высились огромные вековые деревья...

Кэртис собрал ужин; вид у него был подавленный, и мы поужинали, не обменявшись ни словом. Покончив с едой, я растянулся под небольшим гикори и задумчиво взглянул, на холм и травянистый пригорок, возвышавшийся неподалеку от нас. Пять-шесть громадных дубов, раскинувших свои ветви на нем, образовывали почти идеальный полукруг.

— А почему вы не расположились там, на самом холме, а? — обратился я к Кэртису, указав рукой на пригорок..

— Сам не знаю, — отозвался он. — Я думал обосноваться там, но затем счел, что место больно заметное, да и энергетика там слишком мощная. Оно, кажется, называется Коддерс-Нолл. Не хотите ли прогуляться туда?

Я кивнул и устало поднялся на ноги. На лес опускались длинные тени сумерек. С пафосом рассуждая о красоте окрестных деревьев и кустарников, Кэртис шагал впереди меня, поднимаясь вверх по склону. В сумеречном полумраке видимость с вершины холма в северном и южном направлениях составляла не более четверти мили. С восточной окраины горизонта из-за деревьев медленно выплывала полная луна.

— Давайте-ка лучше сядем, — посоветовал Кэртис. — Нам вовсе ни к чему, если нас заметят.

Долгое время мы сидели на траве в полном молчании, любуясь панорамой окрестностей и испытывая прилив энергии. Затем Кэртис достал из дорожной сумки карманный фонарик и положил его рядом с собой. А я был буквально заворожен щедростью красок опавшей листвы.

Наконец Кэртис обернулся ко мне и спросил:

— Чувствуете этот запах? Мне кажется, это дым.

Я испуганно посмотрел на лес, опасаясь, что это мог быть лесной пожар. В поведении Кэртиса, в его манере держаться внезапно произошла некая неуловимая перемена, вызывающая чувство досады и ностальгии.

—Какой именно дым вы имеете в виду?

—Дым от сигар.

Сумерки все больше сгущались, и я заметил, что мой спутник молча улыбается чему-то, вспомнив о чем-то приятном. Затем я тоже неожиданно ощутил запах дыма.

— Что это? Откуда? — изумленно спросил я, озираясь по сторонам.

Кэртис поймал мой взгляд.

— Знаете, доктор Уильямс курил сигары, издававшие точно такой же запах... Нет, я просто не могу поверить, что его больше нет!

Пока мы разговаривали, запах исчез, и я и думать забыл о нем, залюбовавшись зарослями шалфея и огромными дубами, вздымавшими свои кроны в небо

поблизости от нас. В тот же миг я осознал, что это было то самое место, где Уильямс — все в том же видении — сидел рядом с Кэртисом... Выходит, они впрямь уже встречались здесь!

Спустя несколько секунд я заметил в тени за деревьями силуэт какой-то женщины.

— Поглядите-ка вон туда. Вы там что-нибудь видите? — полушепотом обратился я к Кэртису, указывая рукой в ее сторону.

Не успел я договорить, как силуэт тотчас исчез. Кэртис, прищурившись, пригляделся.

— А что там должно быть? Признаться, я ничего
не вижу.

Я не отвечал. По-видимому, на интуитивном уровне я начал воспринимать некие знания, подобно тому как получал их от групп душ в Посмертии, разве что связь между нами была более отдаленной и неустойчивой. Я улавливал кое-какие отголоски сведений об эксперименте с энергетикой, подтверждавшие самые худшие опасения Кэртиса; те, кто проводил эти эксперименты, действительно пытались сконцентрировать пучок энергии на пространственных вихрях.

— Кажется, вспомнил, — неожиданно заметил Кэртис. — Одно из устройств, над созданием которого долгие годы работал доктор Уильямс, представляло собой тарелкообразную проекционную систему с очень далекой фокальной точкой. Боюсь, что эти парни пытаются направить эту фокальную точку на один из выходов в иное измерение. Но откуда же они могли узнать, где именно находятся эти выходы?

В моем сознании тотчас возник ответ на этот вопрос. Кто-то из душ, обладающих более высоким уровнем сознания, показывал им выходы до тех пор, пока они не обратили внимание на пространственные искажения, регистрируемые на мониторе дистанционно фокального компьютера. Признаться, я и сам не понял, что все это означает...

— Это может означать только одно, — решительно
заявил Кэртис. — Им удалось найти человека, который
способен указать им такие выходы, человека, улавливающего зоны с особо высокой энергетикой. После этого они могли нанести все такие точки на карту и сфокусироваться на них, сканируя их фокальным лучом. По всей видимости, эти люди и сами не понимают, что творят. — Он раздосадованно покачал головой. — Эти люди — настоящие негодяи. В этом нет никакого сомнения. Но как же им удалось добиться этого?

Словно бы в ответ на этот риторический вопрос в моем сознании вновь возникли образы, правда, слишком неясные, чтобы воспринять их в полной мере, но позволяющие понять, что причина у случившегося все же была. Но сначала нам необходимо осознать страх и постараться преодолеть его.

Я покосился на Кэртиса. Тот, по-видимому, погрузился в глубокое раздумье.

Наконец он посмотрел на меня и проговорил:

—Хотел бы я знать, почему этот страх возник именно теперь, а?

—В переходную эпоху культуры, — начал я, — прежние воззрения и взгляды начинают разрушаться и приобщаться к новым традициям, вызывая тревогу и беспокойство. В то самое время, когда одни переживают пробуждение и восстанавливают внутреннюю связь с источником любви, активно способствующим их развитию, другие чувствуют, что все вокруг них меняется слишком быстро и что мы сбились с пути. Они испытывают постоянный страх и становятся агрессивными, пытаясь повысить собственную энергетику. Такая поляризация страха может оказаться очень опасной, ибо люди, которых мучает страх, способны на самые крайние меры...

Не успел я договорить это, как неожиданно понял, что развиваю те же самые мысли, которые слышал некогда из уст Уила и Уильямса. Более того, у меня появилось чувство, что это — нечто такое, что я давно знал, но до этой минуты не мог осознать в полной мере.

— Мне это знакомо, — решительно отозвался Кэртис. — Так вот почему эти люди горят желанием превратить эту цветущую долину в пустыню. Они уверили себя, что в будущем цивилизация обречена на гибель, и не могут чувствовать себя в безопасности до тех пор, пока не возьмут ситуацию в мире под контроль. Знаете, мне ужасно не хочется, чтобы это случилось. Пускай уж лучше все они взлетят вверх тормашками. Я строго посмотрел на него:

—Что вы имеете в виду?

—Да так. Я ведь когда-то был специалистом по уничтожению. Я знаю, как это делается.

Наверное, на моем лице появилось выражение тревоги, и Кэртис поспешил успокоить меня:

— Да не беспокойтесь. Я сумею найти способ устроить это так, что это никому не причинит вреда. Мне не хотелось бы, чтобы это осталось на моей совести.

В этот момент волна чувств захлестнула меня.

— Любое проявление жестокости, — воскликнул я, — еще более ухудшает ситуацию! Разве вы этого не знаете?

— Но разве существует какой-нибудь другой путь?
Краешком глаза я вновь заметил странный силуэт; спустя миг он исчез.

— Даже не знаю, — отозвался я. — Но если мы боремся с ними, проявляя страх и ненависть, они видят в нас только врагов. А это делает их еще более упорными. Они начинают опасаться нас. Наверное, группе, о которой упоминал Уильямс, предстоит совершить что-то еще. Мы должны полностью вспомнить свое Врожденное видение... тогда мы сможем вспомнить нечто большее, а именно Видение мира.

Этот термин показался мне знакомым, но я никак не мог вспомнить, где и когда мне доводилось о нем слышать.

—Видение мира... — протянул Кэртис, погрузившись в глубокое раздумье. — Помнится, об этом упоминал Дэвид Одинокий Орел.

—Да, верно, — отозвался я. — Так оно и было.

—И как по-вашему, что же представляет собой это Видение? — спросил Кэртис.

Я собрался было честно признаться, что еще не знаю этого, но тут в голове у меня мелькнула мысль.

— Это — осознание, нет — память о том, что именно мы должны выполнить. Мы должны вспомнить то, что выходит за рамки наших врожденных установок, затрагивая более широкие представления о цели человечества и о том, как мы можем ее достичь. Несомненно, память об этом приносит прилив энергии, который способен покончить со страхом, положить конец этому эксперименту.

—Не представляю, как достичь этого, — отозвался Кэртис.

—Видение, память помогают повысить уровень энергетики тех, кто охвачен страхом, — заговорил я, ощущая прилив сил. — Они должны пробудиться, избавиться от предубеждений. Они должны перестать, прекратить свой эксперимент...

Несколько мгновений мы помолчали, а затем Кэртис обратился ко мне:

— Возможно, так оно и есть, но как же мы можем повысить свою энергетику?

На этот раз память не пожелала помочь мне.

—Хотел бы я знать, в какой мере они подготовились к этим проклятым экспериментам, — добавил он.

—А отчего возникает этот гул? — в свою очередь, спросил я.

—Гул — это диссонанс, являющийся следствием перебоев в связи между генераторами малой мощности. Он означает, что эти парни упорно пытаются настроить свою систему. Чем более неприятен и дисгармоничен этот гул, тем дальше они от своей цели. — Кэртис опять ненадолго задумался. — Я просто поражаюсь, на каких вихрях энергии они стремятся сфокусировать свои генераторы..

— Представляю себе, — отсутствующим тоном заметил Кэртис, — что может произойти с человеком, который, случайно оказавшись поблизости от фокальной точки, вдруг услышит этот гул и ощутит лавину электроэнергии, разлитой в воздухе.

Мы обменялись выразительными взглядами, и в звенящей тишине я услышал слабый звук, напоминающий чьи-то вибрации.

— Вы слышали, а? — встревоженно спросил Кэртис.

Посмотрев на него, я почувствовал, как у меня дыбом поднялись волосы на руках.

— Что бы это могло быть?

Кэртис перевел взгляд на свои руки, а затем в ужасе обернулся ко мне.

— Нам надо поскорее убираться отсюда! — воскликнул он, хватая фонарик и вскочив на ноги. Он почти силой потащил меня вниз по склону.

Внезапно этот душераздирающий звук, который мы слышали тогда вместе с Уилом, возник вновь и превратился в ударную волну, тотчас сбившую с ног и меня, и Кэртиса. В тот же самый миг земля под нами резко сотряслась, и футах в двадцати от нас образовалась широкая трещина, из которой взрывная волна взметнула в воздух целые тучи пыли и мелких камней.

В довершение всего прямо за нашей спиной один из могучих дубов, не выдержав столь сильного землетрясения, вздрогнул, наклонился и с оглушительным грохотом рухнул на землю. Спустя несколько секунд еще одна, на этот раз более крупная, трещина прорезала почву справа от нас, и земля у нас под ногами заколебалась. Кэртис, не в силах удержаться на ногах, начал сползать в сторону все более и более расширяющейся бездны. Ухватившись одной рукой за какой-то куст, я протянул другую Кэртису. На какой-то миг он уцепился за мою руку, но затем наши пальцы ослабли, его рука выскользнула, и я, не в силах помочь ему, наблюдал за тем, как он обреченно заскользил к краю пропасти. Трещина тем временем все более расширялась, из нее взметнулся огромный столб пыли и камней, и все смолкло. Послышался громкий треск упавшего дерева, и ночь погрузилась во тьму и тишину.

Когда пыль немного рассеялась, я выпустил из рук ветки кустарника и осторожно пополз к краю пропасти. Вскоре я заметил, что Кэртис каким-то чудом держится на самом ее краю, хотя был уверен, что бездна давно поглотила его. Увидев меня, он перевернулся на другой бок и бросился ко мне.

— Пошли скорее! — прошипел он. — Я не хочу, чтобы это повторилось опять!

Не говоря ни слова, мы опрометью бросились вниз по склону холма, спеша в наш лагерь. Кэртис бежал впереди, таща меня за собой. Добравшись до лагеря, он поспешно снял обе палатки, сложил их и наспех запихнул в рюкзаки. Я побрел за ним, и мы направились к юго-востоку. Вскоре нам попались заросли густого кустарника. Не успели мы пройти и полмили, как усталость и боль в лодыжке заставили меня остановиться. Кэртис внимательно оглядел место.

— Что же, возможно, здесь нам ничто не будет угрожать, — проговорил он, — но давайте на всякий случай заберемся поглубже в заросли.

Я последовал за ним, а он тем временем углубился футов на пятьдесят в непроходимую чащобу.

— Ну вот, здесь мы в безопасности, — удовлетворенно пояснил он. — Давайте ставить палатки.

В считанные минуты натянув свои видавшие виды палатки, мы прикрыли их ветками и, с трудом переводя дух, переглянулись, усевшись бок о бок на откидном клапане, служившем дверью палатки Кэртиса.

— Как по-вашему, что произошло? — с нетерпением спросил я.

Кэртис ничего не ответил: он с сосредоточенным выражением лица рылся в своем рюкзаке, пытаясь достать фляжку с водой.

—Они заняты именно тем, чем мы и предполагали, — наконец проговорил он. — Эти парни пытаются сфокусировать свой генератор на какой-то очень отдаленной точке. — При этих словах он отпил большой глоток из фляжки. — Видимо, они вздумали уничтожить эту долину; их пора остановить, пока не поздно.

—А как же насчет дыма, который мы оба почувствовали? — озабоченно спросил я.

— Просто не знаю что и подумать, — проговорил Кэртис. — Возникает ощущение, будто доктор Уильямс где-то здесь, рядом. Иногда я почти слышу его знакомые интонации, тембр его голоса, вспоминаю, что он сказал бы в той или иной ситуации.

Я взглянул Кэртису в глаза:

—Мне кажется, это действительно был он.
Кэртис чуть не выронил фляжку, передавая ее мне.

—Разве такое возможно? — растерянно спросил он.

— Сам не знаю, — проговорил я. — Однако мне кажется, что он появился здесь, чтобы передать некую весть, адресованную вам. Когда мы с другом видели его там, ну, в посмертном измерении, он горько сожалел, что не сумел достичь пробуждения, не смог вспомнить,
во имя чего он появился на свет. Он был убежден, что вы одна из душ той самой группы, о которой он упоминал. Кстати, а не можете ли вы вспомнить что-нибудь в этой связи? Мне кажется, он хотел напомнить вам, что насилие не остановит этих людей. Мы должны попытаться найти другой подход, опираясь на Видение, о котором говорил вам Дэвид.

Он посмотрел на меня отсутствующим взглядом:

— Не знаю. Во всяком случае, не уверен. Я не смог сосредоточиться на этом и покатился в пропасть. Падая в нее, я испытал чувство невероятного покоя и умиротворения и опустился на самое дно мягко, словно на пуховый матрац. Единственное, что я мог разглядеть, — белое сияние, окружавшее меня. В следующую минуту я с удивлением обнаружил, что опять лежу на краю расселины и ко мне приближаетесь вы. Как вы полагаете, доктор Уильямс способен на подобные вещи, а?

— Не думаю, — отозвался я. — Видите ли, вчера я пережил почти такой же эпизод. Меня едва не раздавило грудой камней, и в критический момент я заметил такую же белую фигуру. Да, здесь явно что-то происходит.

Кэртис сказал еще несколько слов, на которые я не обратил внимания. Меня ужасно клонило в сон.

— Что ж, пора по палаткам, — пробурчал Кэртис.

Когда наутро я выбрался из палатки, Кэртис уже давно был на ногах. Утро выдалось ясное, но белая пелена тумана, стелившаяся по земле, окутывала основания деревьев. Неожиданно я заметил, что Кэртис, что называется, вне себя.

—Никак не могу перестать думать о том, что они там творят, — раздраженно проговорил он. — А они и не собираются прекращать свою чертовщину. — Он перевел дух. — Теперь они пытаются выяснить, какую пакость им удалось устроить на холме. Переналадка генератора займет какое-то время, но это будет не слишком долго, и они попытаются начать все сначала. Знаете, я могу остановить их, но для этого нам надо выяснить, где они находятся.

—Послушайте, Кэртис, гнев способен только испортить все дело. Вам не удалось осознать, какую именно весть принес вам доктор Уильямс? Мы должны непременно понять, как надо пользоваться Видением...

—Нет и еще раз нет! — в порыве раздражения воскликнул он. — Я уже пытался, но напрасно!

Я удивленно взглянул на него:

—Пытались? И когда же это?
Раздражение на его лице сменилось смущением.

—Не знаю, не помню.

— Ну ладно, ладно, — отозвался я. — А мне кажется, я его понял.

Кэртис отчаянно замахал на меня руками:

— Не могу и не хочу слышать этот гул! Он сводит меня с ума. Все происходящее — это моя вина. Ведь если бы я не занимался разработкой этой системы, они не смогли бы устроить здесь ничего подобного. Значит, я сам должен исправить случившееся. — Он встревоженно огляделся по сторонам и принялся укладывать рюкзак.

Я немного помедлил, а затем тоже снял свою палатку, стараясь собраться с мыслями. Через несколько минут я проговорил:

— Знаете, я недавно уже обращался за помощью.
Майя, женщина, встреченная мной в этом же лесу, уверяла меня, что обратится к шерифу с просьбой провести специальное расследование. Обещайте, что дадите мне хоть немного времени на размышление.

Кэртис, стоя на коленях, завязывал свой огромный рюкзак.

— Не могу вам этого обещать. Я должен действовать по ситуации, когда и как сочту нужным.

— А у вас в рюкзаке, случайно, не взрывчатка? — поинтересовался я.

Он подошел ко мне вплотную.

—Я уже говорил вам, что не намерен причинить никому вреда.

—Мне необходимо немного времени, — повторил я. — Если мне удастся вновь увидеться с Уилом, я просто уверен, что смогу разобраться с этим Видением и воспользоваться им...

— Ладно, так и быть, — неохотно согласился он. — Действуйте, а я пока что повременю. Но как только они возобновят свои дикие эксперименты, я буду считать, что время бездействия кончилось, и попытаюсь что-нибудь предпринять.

Не успел он договорить, как перед моим мысленным взором возникло лицо Уила, окруженное густым изумрудным сиянием.

— Здесь есть поблизости какая-нибудь зона высокой энергетики? — поспешно спросил я.

Кэртис указал рукой на юг:

—Где-то там, на большой гряде, есть, как я слышал, нависающая скала. Но находится она на землях частного владения, недавно проданных. Так что я просто не знаю, кто владеет ею теперь.

—Я схожу туда и посмотрю. Если мне удастся найти это место, может быть, я смогу разыскать Уила.

Кэртис, покончив со своим рюкзаком, помог мне потуже завязать мой, а затем расправил примятые ветки кустов на том месте, где только что стояли наши палатки. Но в этот миг далеко на северо-западе мы услышали слабый рокот моторов.

— Ну, я пошел на восток, — проговорил Кэртис.

Я кивнул, проводив его взглядом, а затем взвалил рюкзак на плечи и начал подниматься по пологому склону, держа курс на юг. Миновав несколько пологих холмов, я преодолел довольно крутой склон главной гряды. Пробираясь сквозь густые лесные заросли, я примерно с полпути начал оглядываться по сторонам, высматривая нависающую скалу, но кроны сомкнулись сплошной стеной, закрывая обзор.

Поднявшись по склону еще на несколько сот ярдов, я опять сделал привал. Скалы по-прежнему не было видно, и склон гряды над моей головой не имел никаких уступов. Не имея ни малейшего представления о том, куда же направиться дальше, я решил присесть и попытаться повысить свою энергетику. Через несколько минут я почувствовал себя гораздо лучше и стал прислушиваться к щебету птиц и кваканью древесных лягушек в кронах над моей головой. В этот миг большой золотистый орел взлетел со своего гнезда и, раскинув крылья, полетел на восток вдоль гребня главной гряды...

Я помнил, что появление этой птицы всегда предвещает какую-то новость, и решил последовать за орлом, подобно тому, как несколько дней назад пошел за ястребом. Постепенно на склоне стало встречаться все больше и больше каменных глыб. Мне попался небольшой ручей, вытекавший из расселины скал. Я набрал полную фляжку свежей воды и, наклонившись, умылся. Пройдя еще примерно полмили, я очутился в рощице невысоких елей и увидел прямо перед собой величественный уступ. Добрых полакра склона были заняты обширными террасами из мощного известняка, а на самом дальнем краю возвышался нависающий выступ шириной двадцать и длиной не менее сорока футов от края утеса, с которого открывался удивительный вид на долину, лежавшую внизу. В тот же миг я заметил густо изумрудный ореол, окружавший нижнюю кромку.

Сняв с плеча рюкзак, я на всякий случай спрятал его под грудой камней, а затем отошел подальше и присел на одну из глыб. Стоило мне немного сосредоточиться, как перед моим мысленным взором появился образ Уила. Сделав глубокий вздох, я почувствовал, что тело мое пришло в движение...

ИСТОРИЯ ПРОБУЖДЕНИЯ

Открыв глаза, я обнаружил, что оказался в поле густо-голубого сияния, испытывая уже знакомое чувство покоя и умиротворенности. Слева от себя я вновь заметил Уила.

Как и в прошлый раз, увидев, что я вернулся, он невероятно обрадовался и был вне себя от восторга. Придвинувшись вплотную ко мне, он шепнул:

— Ты очутился здесь во имя того, чтобы испытать любовь.

—А где мы находимся?

—Приглядись повнимательнее, — отозвался он.

Я отрицательно покачал головой:

—Для начала мне надо переговорить с тобой. Понимаешь, для нас очень важно найти место, где проводится этот чертов эксперимент, и остановить его. Они ведь уже разрушили вершину холма. Бог знает, что взбредет им в голову в следующий раз.

—И что нам делать, если мы и впрямь отыщем их? — осведомился Уил.

—Сам не знаю.

—Вот и я тоже ума не приложу. Расскажи, что там произошло.

Я закрыл глаза и постарался сосредоточиться, а затем описал свою новую встречу с Майей и особенно ту бурную реакцию, которую вызвало у нее мое утверждение о том, что она одна из душ той же группы.

Уил в ответ молча кивнул.

Затем я рассказал о том, как повстречал Кэртиса, ощутил присутствие Уильямса и сумел избежать гибели во время эксперимента.

—А Уильямс говорил с тобой? — поинтересовался Уил.

—В сущности, нет. Общение протекало не на ментальном уровне, как наше с тобой. Он, казалось, каким-то образом влиял на мысли и образы, возникавшие в нашем сознании. Это выглядело как обращение к информации, с которой я уже познакомился прежде на более высоком уровне; однако мы с Кэртисом готовы были поклясться, что он пытается общаться с нами. Это выглядит странным, но я чувствовал, что он где-то рядом.

—И что же он вам поведал?

—Он подтвердил, что мы с тобой действительно видели Майю; сказал, что мы можем вспомнить происходившее за рамками наших индивидуальных врожденных установок и перейти к более широкому пониманию цели, стоящей перед человечеством, и того, как мы можем способствовать достижению этой цели. Очевидно, способность вспомнить это знание принесет нам прилив энергии, которая положит конец и обуревающему нас страху... и этому эксперименту. Он назвал это Видением мира.

Уил ничего не ответил.

—Ну, что ты об этом думаешь? — нетерпеливо спросил я.

—Мне кажется, это — нечто большее, чем уровень знаний Десятого пророчества. Постарайся понять меня: я тоже разделяю твою озабоченность. Но единственное, что мы можем сделать сейчас, — это продолжать познавать посмертное измерение до тех пор, пока мы не обретем это более высокое Видение, к которому обращался Уильямс. По-видимому, должен существовать некий процесс, позволяющий вспомнить все.

В этот момент я заметил невдалеке некое странное движение. Футах в пятидесяти от нас появились восемь или десять существ, на которых мне почти не удавалось сосредоточиться. За ними возникли еще несколько дюжин таких же существ, окутанных ореолом характерного янтарного сияния. Все они буквально излучали чувство сострадания и ностальгии, уже знакомое нам.

— Как по-твоему, кто эти души? — обратился ко мне Уил, широко улыбаясь.

Я взглянул на эту группу со странным родственным ощущением, интуитивно чувствуя, но пока что не узнавая. Приглядевшись к ним повнимательнее, я ощутил, что эмоциональная связь с ними во мне заметно окрепла; до сих пор я не испытывал ничего подобного. Однако меня не покидало чувство близости к ним; я сознавал, что уже бывал здесь прежде.

Группа между тем переместилась поближе, оказавшись футах в двадцати от меня, что еще более усилило чувство радости и эйфории. Я с готовностью отдался ему, и оно захлестнуло все мое существо; мне впервые в жизни хотелось только одного: слиться с ним. Волна упоения и восторга переполнила мой рассудок.

—Ну как, узнал? — спросил Уил.
Обернувшись, я радостно взглянул на него:

—Это души моей группы, верно?

В тот же миг на меня буквально нахлынула лавина воспоминаний... Тринадцатый век, Франция, монастырь в глухой сельской местности... Меня окружают монахи; слышатся голоса, смех; затем я вижу себя одиноко бредущим по дороге... Двое незнакомцев в лохмотьях — по-видимому, аскеты-отшельники — обращаются ко мне с какой-то просьбой... говорят о сохранении неких тайных знаний...

Стряхнув это странное видение, я взглянул на Уила, не в силах избавиться от чувства необъяснимого страха. Какую весть заключало в себе это видение? Я попытался было сосредоточиться, и души моей группы приблизились еще фута на четыре.

— Что происходит? — недоумевающе спросил Уил. — Я не вполне понимаю.

Я подробно описал ему свое видение.

— Попытайся еще раз, — посоветовал Уил.

Едва сосредоточившись, я вновь увидел аскетов и непонятным образом узнал, что они члены тайного ордена францисканцев-спиритуалов (

Папа Селестин? Я недоумевающе посмотрел на Уила:

—Ты что-нибудь понимаешь? Я никогда не слышал о папе с таким именем...

—Селестин V жил в конце тринадцатого века, — заявил Уил. — Развалины в Перу, где и было найдено Девятое пророчество, принадлежат монастырю, названному в честь него в семнадцатом веке.

—А кто были эти спиритуалы?

— Видишь ли, это группа монахов особо строгой жизни, полагавших, что подлинно высокой духовности можно достичь, отрекшись от общепринятой человеческой (мирской) культуры и вернувшись к созерцательной жизни на лоне природы. Папа Селестин активно поддерживал эту идею и, более того, сам жил в пещере вместе с ними. Разумеется, в конце концов он был смещен, и после этого большинство сект, относившихся к спиритуалам, было предано анафеме* как гностики** и отлучены от церкви.